Читать «В оковах страсти» онлайн - страница 73

— Ранен копьем, — глухо произнес он.

Каждому ясно, что это значит. Обычно раненые умирали от такой раны мучительной смертью, в горячке. То была тяжелая борьба организма со злым духом, который день ото дня отравлял его все больше и больше. Фактически Ганс был обречен на смерть. Я всматривалась в его обезображенное болью лицо. Сохранить жизнь. Искупить злодеяние отца.

— Госпожа, он умрет. — Герман взял меня за руку и потащил прочь. — Оставьте его здесь, отступитесь.

Находясь совсем близко от Германа, я отчетливо почувствовала его нерасположенность к чужеземцу. Отступись! Не испытывай терпения Всевышнего!

Я медленно закатала рукава.

— Я попытаюсь спасти Ганса.

— Госпожа, будьте благоразумны.

— Начнем прямо сейчас. А ты будешь помогать мне. — Я бросила в его сторону резкий взгляд. — Ты его разденешь, а я посмотрю, что может предложить мне старая ведьма в качестве перевязочного материала.

Герман наморщил лоб.

— Вы сошли с ума, госпожа, об этом не следует и помышлять — мужик умрет прямо у нас на руках. Он совсем обессилел. Оставьте эту затею…

— Я не хочу больше ничего слышать об этом! — рассерженно процедила я сквозь зубы и укрепила свечу на скамейке. — Начинай же наконец, иначе я прогоню тебя, парень!

Всем своим видом показывая недовольство, Герман начал раздевать раненого.

Я же тем временем опять вытащила хозяйку из теплой постели, велев ей приготовить котел горячей воды и стопку чистых льняных полотенец. Увидев в моей руке серебряную монету она, словно заяц, заметалась по кухне.

У нашего лекаря-еврея я немного научилась тому, как надо обрабатывать раны. Он считал методы западноевропейских лекарей варварскими и всегда настаивал на использовании чистой воды и свежих полотенец. И он постоянно мыл руки, особенно перед тем, как начинал заниматься пациентом.

Вода в миске была такой горячей, что я едва не ошпарилась. Сжав зубы, я вновь и вновь погружала руки в воду и наслаждалась тем, как они наполнялись теплом.

Ганс беспокойно зашевелился, когда я тряпичным тампоном коснулась глубокой раны на его бедре. Она была величиной с кулак и отвратительной на вид. Вокруг образовавшегося отверстия кружились насекомые, притягиваемые запахом, исходящим из загнивающей раны. Я попыталась рукавом своей рубахи стереть с его живота всю эту копошащуюся нечисть. От грубых прикосновений он сжался и застонал.

— Как думаешь, он выкарабкается? — обернулась я к стоявшему рядом Герману.

Тот, помедлив с ответом, сказал наконец:

— Во всяком случае его нельзя отсюда уносить. И потом, куда ему деваться, когда ваш отец приказал бросить его раненого…

— Приказ отца меня не интересует! Мой слуга все-таки человек! — запротестовала я.

— Даже если мы и унесем его отсюда, то лишь тогда, когда у него спадет температура. Если он переживет эту ночь… Ну да сил у него как у медведя. Госпожа, вам следует вернуться, пока никто не заметил вашего отсутствия. Этот язычник навлечет на вас беду. Господь все видит, видит и то, что вы мараете себя о варвара!

— Что это тебе втемяшилось в голову? Говоришь, как патер Арнольд!