Читать «Наполеон - спаситель России» онлайн - страница 9

Даже этот эксперимент не слишком удался: только не­сколько десятков бабенок согласились «национализироваться». Современники и особенно современницы называ­ли их словами, для печати не слишком пригодными.

А несколько тысяч жителей Саратова вместе с женами и дочерьми переехали или в Тамбов, который управлял­ся Временным исполнительным комитетом и городской управой, или в Область войска Донского. Ленин же тогда Декрета для всей страны не стал подписывать. Сказал, что Декрет этот преждевременный и на данном этапе револю­ции может сослужить плохую службу. Так сказать, отло­жим на потом.

Что «прогрессивного» содержится в групповушке такого рода, я не в силах понять. Но на примере и этого, и множе­ства других подобных декретов хорошо видно, как захва­тившие власть революционеры навязывают свою утопию всему остальному населению страны.

Много утопических лозунгов было уже в Английской революции 1649 года. Во Французской революции 1789-1974 годов утописты быстро оттеснили прагматиков и на­чали строить во Франции свою утопию: райскую жизнь без денег и торговли, аристократии и христианства, соз­дав новый календарь и попытавшись начать историю с чи­стого листа.

Французская революция выдвинула идею «суверените­та нации». Нация раскололась на «роялистов», то есть «королистов», сторонников монархии (и вместе с ней — всей политической традиции), и «патриотов», то есть сторонни­ков «суверенитета нации», республики, разрыва с тради­циями.

По мнению «патриотов», нация имеет право выбирать собственное правительство. Некоторая сложность со­стояла в том, чтобы определить границы этого самого «суверенитета». Стоило провозгласить, что люди име­ют право сами выбирать себе правительство, раз они нация — и тут же нациями стали объявлять себя корси­канцы, бургундцы, лангедокцы. Они себя давно считали подданными французского короля, но вовсе не считали французами.

Франция и без заморских владений была империей. В конце XVIII века из 28 млн подданных французского короля почти половина, 12 миллионов человек, не говорили, или говорили с трудом по-французски. Наряду с француз­ским существовало около трех десятков «диалектов».

Так в СССР украинец мог твердо знать, что он — совет­ский человек, но это совершенно не делало его русским. Отделяя Украину от СССР, он мог вовсе и не посягать на коммунистическую идею.

Королевское правительство ничего не имело против, а вот революционное правительство поставило задачу до­стигнуть языкового единства. Не спрашивая, хотят ли до­стигать этого единства носители «диалектов».

В 1918 году множество народов отделилось от Со­ветской России, создавая собственные государства. В некоторых странах политический строй мало чем от­личался от советского (Украина, Армения), в других был социал-демократическим (Грузия), в третьих буржуазно-демократическим (Латвия, Литва, Польша). На востоке пытались то сохранить прежний тип государства (Хива, Бухара), то создать исламистское государство (басмачи), то исламский вариант социал-демократии (Азербайджан), то вырастить причудливый «шариатский социализм» (Та­тарстан, Башкирия, часть Средней Азии). В любом случае Российская империя уже в начале 1918г. фактически рас­палась на разные государства.