Читать «Живой мертвец» онлайн - страница 10

— На все воля Божья, — сказал он вздохнув, — а я согласен! Ну, новый зятюшка, поцелуемся! — прибавил он весело, и на его лицо вернулось прежнее спокойствие.

Они поцеловались.

— С чего же это Семен Павлович помер? — спросил старик.

— А не знаю еще! — беспечно ответил Дмитрий. — Горячка, что ли? Только вчера с усадьбы приехал Еремей и доложил мне, а ныне и государю сообщено.

— Ах! — раздался в ту же минуту крик за дверью и что-то грузно упало на пол.

Дмитрий вскочил и бросился к двери, которую с трудом отодвинул. На полу лежала Маша, лишившаяся чувств. Дмитрий легко поднял ее с пола и перенес на диван.

— Подслушивала, — резко сказал он старику. — Позовите слуг, а я поеду. Завтра за ответом буду.

— Ладно, ладно, — растерянно ответил Федулов и стал беспомощно кричать: — Марфушка, Ермолай! Черти!

— Что глотку дерешь? — вбежала старая Марфа, но, увидев бесчувственную Машу, только всплеснула руками и крикнула: — Ахти мне! Чем ты ее, греховодник, до такого довел? А?

— Молчи, молчи, дура-баба! Семен Павлович умер, а она узнала!..

— Жених? Семен Павлович? Ахти мне!

— Да ты что, чертова кочерга, воешь? Ты ее в чувство приводи! — рассердился старик.

— Сейчас, сейчас, — захлопотала старуха. — Я ей перышком покурю! Живо! — и она помчалась в кухню, вернулась с пучком птичьих перьев, зажгла их и напустила такого смрада, что все стали чихать и кашлять.

Маша тоже закашлялась и очнулась.

V

РАЗГРОМ

Сидор Карпович, бывший дядька Семена Брыкова, а потом его дворецкий или мажордом (как называл он себя), встал ни свет ни заря и занялся порядком. Это значило, что, где ворча, где болтая, он обошел пять господских комнат, вошел в кухню и там остался, не зная в доме места теплее и уютнее.

Сидор Карпович был седой, степенный старик с выправкой старого слуги екатерининского времени. В холщовой рубашке с жабо, в желтом нанковом сюртуке, в чулках и башмаках, он время от времени вынимал из кармана тавлинку и с важной миной набивал табаком свой красный нос, нагло свидетельствовавший о единственной слабости старика.

Затем Сидор вышел в прихожую и первым делом ткнул в бок спавшего на конике Павла, казачка и рассыльного, малого шести футов ростом. Тот вскочил как ужаленный и спросонья вытаращил глаза.

— Дрыхнешь! — с укором заговорил Сидор. — Восемь часов, а он дрыхнет! Вставай, ленивец! Вот я ужо…

Павел пришел в себя и обозлился.

— Чего же мне делать-то, вставши? — сказал он. — На вас глядеть, что ли?

— Так! А чистоту блюсти?

— Да чего ее блюсти-то? Барина нет, все прибрано.

— А приедет? Ты гляди, рожа-то у тебя? Опухла ведь вся! Лопнуть хочет! А космы… Поди, поди, умойся, очухайся, а то я тебя как возьму за вихры! — Он погрозился и пошел дальше.

Гостиная с пузатой мебелью красного дерева, с ясно навощенным полом, картинами на стенах и клавикордами действительно блестела чистотою. Дальше были рабочая комната и спальня, затем курительная с низкой турецкой мебелью, с целой стойкой трубок, оружием по стенам и, наконец, столовая; все было в таком порядке, что хоть сейчас вводи хозяйку и хвастайся.