Читать «Всякое бывает» онлайн - страница 4

Во вторник после уроков они снова оказались в безмолвной классной комнате: он размеренно тер доску губкой, как будто время остановилось и спешить больше некуда, а она проверяла тетради, и ей тоже казалось, что можно до скончания века сидеть за столом, утопая в непостижимом покое и счастье, — и тут вдруг пробили часы на здании суда. Часовая башня находилась в квартале от школы, но от бронзового гула курантов содрогалось все тело, точно старея с каждом ударом. Этот бой пробирал до костей, напоминая о сокрушительной силе времени; с пятым ударом она подняла голову и долго смотрела в окно на городские часы. Потом отложила ручку.

— Боб! — окликнула мисс Тейлор. Вздрогнув, он обернулся. За все это время они не перемолвились ни словом.

— Подойди, пожалуйста, — попросила она. Он медленно положил губку.

— Иду, — ответил он.

— Присядь, Боб.

— Да, мэм.

Несколько мгновений она пристально смотрела на него, и наконец он отвел глаза.

— Ответь мне, Боб, ты понимаешь, о чем я собираюсь поговорить? Догадываешься?

— Да.

— Тогда сам скажи.

— О нас, — произнес он, помолчав.

— Сколько тебе лет, Боб?

— Пятнадцать будет.

— На самом деле тебе четырнадцать.

Он неловко поерзал.

— Да, мэм.

— А знаешь ли ты, сколько мне?

— Да, мэм. Слышал. Двадцать четыре.

— Двадцать четыре.

— Через десять лет мне тоже будет двадцать четыре, — сказал он.

— Но к сожалению, сейчас тебе еще нет двадцати четырех.

— А иногда кажется, что есть.

— Понимаю — иногда ты и ведешь себя как мой ровесник.

— Честно?

— Ну-ка, сиди смирно; это серьезный разговор. Нам необходимо самим разобраться в том, что происходит, ты согласен?

— Вообще-то да.

— Для начала давай признаем: мы самые лучшие, самые близкие друзья на свете. Давай признаем: у меня никогда не было такого ученика, как ты, и ни к одному молодому человеку я не испытывала такой нежности. И позволь, я скажу за тебя: ты считаешь меня лучшей учительницей из всех, которые у тебя были.

— Если бы только это, — сказал он.

— Возможно, ты чувствуешь нечто большее, но приходится учитывать самые разные обстоятельства, весь уклад нашей жизни, считаться с горожанами, соседями и, конечно, друг с другом. Я размышляю об этом уже много дней, Боб. Не думай, что я не способна разобраться в собственных чувствах. По некоторым причинам наша дружба действительно выглядит очень странно. Но ведь ты — незаурядный юноша. Себя, как мне кажется, я тоже хорошо знаю и могу сказать, что не страдаю физическими или умственными расстройствами; я искренне ценю тебя как личность. Но в нашем мире, Боб, о личности принято говорить только тогда, когда человек достиг определенного возраста. Не знаю, понятно ли я выражаюсь.

— Чего ж тут непонятного? — проговорил он. — Был бы я на десять лет старше и на пятнадцать дюймов выше — и разговор был бы другой. Глупо судить о человеке по его росту.

— Согласна, это кажется глупостью, — продолжила она, — ведь ты ощущаешь себя взрослым, знаешь, что не делал ничего плохого, и стыдиться тебе нечего. Тебе нечего стыдиться, Боб, так и знай. Ты держался честно и достойно; надеюсь, и я вела себя так же.