Читать «Там, где престол сатаны. Том 1» онлайн - страница 124

Открытая рукой о. Маркеллина, заскрипела и хлопнула входная дверь, и в притихшем храме стало слышно невнятное бормотание Паши, переходившей от иконы к иконе и каждому святому с поклоном что-то сообщавшей. У образа Спасителя она задержалась и забормотала громче и отчетливей. Вслушавшись, можно было понять, что Пашенька сострадает Христу, снова взошедшему на Голгофу.

– Опять в Тебя гвоздики забивают… Тук-тук. Тук-тук. – Другая мысль внезапно осенила ее бедную голову. – А я чего не с народом? – строго спросила она саму себя, изумленно вглядываясь в свое лицо, смутно отражавшееся в стекле, которым покрыта была икона. – Вон ведь какая! Г-г-гав!! – состроив злобную гримасу, пролаяла Пашенька на себя очень похожим собачьим лаем. – С-собака… Такая же изменница, такая же кощунница, такая же злодейка! Дай-ка и я гвоздик заколочу. – И слабым своим кулачком она принялась постукивать по стене рядом с иконой, приговаривая: – Тук-тук. Тук-тук.

– Гос-споди! – потрясенно вымолвил о. Никандр, сангарский звонарь, устремляя на братьев Боголюбовых растерянный взгляд. – Это она к чему, отцы, не разъясните?

– А ты подумай, – вздрогнув от пробежавшего по спине холода, сухо и быстро ответил ему о. Петр.

– Я и думаю, что нехорошо.

Отец Александр подавленно молчал.

Ибо это не выразить. Знает тайное, видит скрытое и слышит недоступное – а всего лишь убого одетая женщина непонятных лет: то почти молодка, то уже старуха, нос уточкой и острый подбородок с черной родинкой и торчащими из нее и даже на вид жесткими волосками, в девичестве страшно битая матерью за неспособность варить щи, кормить свиней и доить корову, отданная за вдовца и, говорят, убежавшая от него чуть ли не из под венца и укрывшаяся в Скорбеевском монастыре. В прозрачных глазах ее, правда, проступает иногда печальная древняя мудрость, что делает Пашеньку странно похожей на какую-нибудь ветхозаветную Девору. Где тут болезнь, а где – веяние Духа? Или Дух – это и есть болезнь? О, Русь великая, несчастная Россия! Сыщется ли когда-нибудь у тебя блаженной жизни человек, чье ведение не потребует для себя нищенского облачения и чье прорицание не будет повергать нас в трепет?

А юродивая мимо милиционеров, посмеивавшихся и предлагавших ей службу в отряде взамен на днях издохшей у них собаки, неслышно ступая, уже подходила к раке, но Ванька Смирнов ее остановил.

– Ты, дура, чего тут забыла? Иди отсюдова, не то я тебя сейчас сам направлю.

– Миленький, – певуче отвечала ему Пашенька, вмиг превратившись если не в девицу, то, по крайней мере, в молодую бабу, которая совсем не прочь пошалить с мужичком. – И верно ты сказываешь, что я дура… Меня дурей на всем свете нету. А глянь зато, какой мне платочек-то подарили! – И, хвастаясь, она стянула с головы свой новый платок, открыв густые русые волосы, наспех заплетенные в короткую косу. – У тебя такого, чай, нет. Бедный.