Читать «Смех дракона (сборник)» онлайн - страница 123

АТЛАНТ

Что скажешь, приятель Атлант,

Расстроенно горбясь?

Что небо на плечи – талант?

Проклятие?

Гордость?

Что холка устало трещит

Не по-человечьи

И небо – трагический щит –

Так давит на плечи?

Подай мне подушку, Геракл,

И корочку хлеба.

Какой же я, братцы, дурак,

Со всем вашим небом…

ПРИЗНАНИЕ

Я вас люблю. Конечно, неуклюже.

Что ж, как могу.

Я вас люблю, как старый тигр из плюша,

И ни гу-гу.

Моя любовь не знает фейерверка,

Колец огня,

Гусарская расшитая венгерка

Не для меня,

Иным – хрусталь об пол, с Елены слепок,

К ногам – весь мир.

А у меня есть только я, нелепый,

И все.

Возьми.

ТУРНИР

…оба поэта получили задание сымпровизировать лирическое признание о четырех строфах, в котором упоминались бы оловянные лошадки, топор и хризантемы, все строки начинались на "Н" и последними словами каждой строфы были бы «…на черном бархате постели».

М. и С. Дяченко «История доступа»

Первый:

Наброском майской синевы,

Неразличимым – еле-еле –

Нежнейшим – так лежали вы

На черном бархате постели.

Немой, как пень, с недавних пор,

Нагой – в глубинах цитадели,

Не я схватился за топор

На черном бархате постели.

Над хризантемой взвился рок –

Нет!.. лепестки похолодели –

Не кровь, не смерть, но серебро

На черном бархате постели!

Ночь оловянных лошадей,

Ночь безъязыких свиристелей,

Надежда двух слепых людей

На черном бархате постели…

Второй:

…он пошел простым путем: каждая строка начиналась с «но».

Но если так, пускай. Финал.

Но если нет? – под шум метели.

Но если да? – я это знал

На черном бархате постели.

Но если ты? – свистит топор.

Но если мы осиротели?

Но если?.. – кончен давний спор

На черном бархате постели.

Но оловянен быстрый конь,

Но неподкупны в чаще ели,

Но не погас святой огонь

На черном бархате постели –

Но хризантемы отцвели,

Но саксофоны онемели,

Но вот он, самый край земли –

На черном бархате постели…

ПРИЗЫВ

Не надо плакать, господа, не надо плакать,

К чему нам лишняя вода – дурная слякоть,

К чему, дружок, точить слезу острее бритвы,

Когда на голубом глазу иные ритмы,

Иной фасон, иной пейзаж, размах особый –

Идет с окраины гроза, запахло сдобой,

Мальчишка гонит колесо крюком железным,

Собака тащится в лесок; десяток лезвий

Вспорол притихший горизонт. Раскаты грома

Напоминают, что резон остаться дома,

Пить чай, читать, глядеть в экран, любить кого-то,

Лежать в постели до утра, страдать зевотой,

Скучать, томиться, знать, что жизнь проходит мимо,

Что цели – просто миражи, что скорби мира

Остры, как летняя звезда, что очень скоро…

Давайте плакать, господа! Восплачем хором!

ДОРОГА

Говорят, мы родом из детства.

Ерунда. Мы родом из действа.

Из носов – накладных и красных,

Из часов, где минутой – праздник.

Говорят, мы родом из детства.

Хорошо бы нам оглядеться.

Ах ты горький, горький чай

Поездной,

Как по лезвию меча –

Летний зной,

Как по вольной по степи –

Мерный стук,

Спи, дитя, не майся, спи –

В снах растут.

Говорят, что мы – человеки,

Что в конце уходим навеки,

Что за той могильной плитою

Сразу ясно, кто чего стоит.

По заслугам, значит, и баста.

И канючат дьяконы басом.

Ах ты горький, горький чай

Поездной,

Ангел трогает печать –

Все за мной,

Конь по вольной по степи –