Читать «Смех дракона (сборник)» онлайн - страница 120
Генри Лайон Олди
И снова, как последний лох, ты затеваешь диалог…
БАЛЛАДА О КОРОТКОЙ ДИСТАНЦИИ
Извините, Александр Аркадьевич,
Что цитирую Вас слишком избыточно –
Из "Матросской", из "Поэмы…", из "Кадеша",
Из изгнания, из водки, из пыточной,
Из прокуренного насквозь квартирника,
Из искрящего в ночи электричества…
Не закрыть на перерыв этот тир никак –
Ни на на вечность, ни на день, ни на три часа.
Снежной вьюгою рубах – финиш-ленточка,
Пляшет на гробах судьба-малолеточка.
Сидит ворон на дубу,
Дует ворон во трубу –
Ой, не пыжься, черный ворон,
Не испытывай судьбу!
Над моею головой –
Белый шум да черный вой,
Я и сам не понимаю:
Кто здесь мертвый, кто живой?
Вы простите меня, Галич, постылого,
Вы поймите – я ведь к вам за случайностью,
За хрустящим февралем, за настырностью,
За улыбкой, за бедой, за отчаяньем,
За расстроенной до всхлипа гитарою,
За растерзанной до слез интонацией…
Слишком быстро мы становимся старыми,
Слишком часто облака ваши снятся нам.
Ах, Лепажевы стволы! – клювом щелкали…
Примеряйте кандалы, братцы-щеголи!
Сидит ворон на сосне,
Хрипло каркает во сне,
Ты не каркай, черный ворон,
От натуги не красней,
Для тебя, для воронья,
Есть икорка и коньяк,
Для меня, для рифмоплета –
Полграфинчика вранья.
Что мне делать, Александр Аркадьевич,
Если время вхолостую заверчено,
Если тайна – есть ли жизнь за МКАДами?
Если страшно – доживем ли до вечера?
Если пишешь, как с обрыва – да в облако,
Если смех дрожит салфеточным знаменем…
Вы ведь помните? Спеленутых – волоком.
Вы ведь знаете? Конечно же, знаете.
Кто нас ждет за роковой, за последнею?
Лучше б, если не конвой. Сам проследую.
Сидит ворон на трубе
Строго между А и Б,
Хошь-не-хошь, а выбрать надо,
Что обломится тебе.
Мак слетает с калачей,
Пляшет свора палачей,
И луна глядит в окошко:
"Чей ты, братец?"
Я – ничей.
БАЛЛАДА О ЖЕЛТОМ ВЗГЛЯДЕ
В вечном отчаяньи стонут барханы,
Знойной поземкой шурша,
Тени в песке, как казненные ханы,
Спорят: бессмертна ль душа?
Глаз раскаленный следит за пустыней,
Неотвратим и горяч,
Струйкой минут над равниной постылой –
Плач.
Так рыдает палач.
Но здесь и всюду,
Сейчас и вечно,
Закутан в жару, как в ад,
Лукавей беса,
Огня беспечней,
Присутствует Желтый Взгляд.
Он смотрит, любя,
Он смотрит, смеясь –
И в сердце вползает змея.
Сизым ручьем проструилась гадюка,
Росчерк стервятника тих,
Солнца лучи, будто стрелы из лука,
Небо сжимает в горсти.
Арфой Давид развлекает Саула,
Дивной струною блестя;
Возле изломанного саксаула –
Стяг
И солдата костяк.
Но здесь и всюду,
Вчера и завтра,
Желанен, как верный яд,
Как дом, приветлив,
Как жизнь, забран,
Присутствует Желтый Взгляд.
Он смотрит, смеясь,
Он смотрит, любя –
Он страстно желает тебя.
На горизонте верблюжья цепочка
Тащит звено за звеном,
Эй, караванщик? Не слышит, и точка.
Спит в измереньи ином.
Тихо качает тюрбаном зеленым,
Тихо плывет к миражам.
И под лопаткой железом каленым –
