Читать «Коварство без любви» онлайн - страница 140

Гурьевой стало плохо. Она схватилась за сердце, побледнела, Степа бросился поддержать ее, чтобы не упала...

10

Клава допоздна бродила вокруг театра. Ее вовсе не занимал поход к следователю. Чего там, баба прибалдела от собственной значимости, покуражиться захотелось над артистками, вот и заставила вырядиться в тряпье да намазать губы черной помадой. Пусть. Люди развлекаются, как умеют. Да и кто только не куражится над беззащитными артистами! Зато коллеги строили всяческие теории по этому поводу, в чем-то подозревали Гурьеву, ахали, охали, шептались. Карина отравительница? Вот дуры! Нет, не Карина, которой не было на спектакле, подсунула водку с ядом, кто-то другой.

Стемнело. В окнах кабинета Эры Лукьяновны горел свет, значит, она еще там, стратегию выстраивает вместе с Юликом. Клава заходила на вахту, вахтерша сказала, что Швец в театре, с ним встречаться совсем не было охоты. Да и с Эрой, по существу, не о чем говорить, она непробиваема. Но как, о, как жаждала Клавдия Овчаренко по-бабьи, без свидетелей, при помощи нормативных и ненормативных выражений отхлестать Эпоху – грязную шлюху. Она превратила Клаву и прочих в дерьмо, а театр в отхожее место своих капризов! Легко ли улыбаться, когда тебе рыдать хочется? Да у Клавы и болезнь наверняка от этого, ведь никакой радости, никакой! Даже водка не спасает, давно не спасает. А человека нельзя все время пинать ногами, ему и доброе слово иногда хочется услышать. Не интеллигентничать с Эпохой надо, а напрямую врезать... может быть, даже по морде, по отвратительной старой морде!

Таким образом накручивая себя, Клава лихорадочно выкурила сигарету во дворе театра, открыла дверь.

– Вы куда, Клавдия Анатольевна?! – вскочила с места вахтерша.

– В театр! – грубо гаркнула Клава. – Это мой театр. Я имею право сюда заходить днем и ночью, поняла?

– Эра Лукьяновна...

– Да пошла ты вместе с Эрой Лукьяновной, – проворчала под нос Клава и хотела продолжить путь в театральные недра, но... – Юлиан здесь?

Вахтерша посмотрела на щит, затем доложила:

– Ключ от кабинета висит, значит, ушел. А когда ушел, не видела. Наверное, я в туалете была, а он вышел и повесил ключ. Не ходили бы вы, Клавдия Анатольевна, а? Меня Эра Лукьяновна со свету сживет... ведь не разрешает заходить...

– Это не ее собственность, – хмуро проговорила Клава.

Она смело переступила порог, прошла в гримерку, повесила пальто и огляделась. Вот они, стены, где провела Клава лучшие годы своей жизни. Она мечтала умереть здесь, на сцене... конечно, не сейчас, а в старости. Это не просто стены, это ее дом. Есть квартира, но она не дом, там Клава только ночует. А дом здесь, и жизнь здесь. Наверное, не одна она так думает, а многие, кто пришел на сцену творить. Не за рублем же сюда идут! На сцену идут, потому что душа просит, горит. А Эпоха отнимала у актеров их страсть. Эпоха... она, она перемесила всех, как тесто...

В гробовой тишине послышались осторожные шаги. Кто это? Кто бродит по театру в такой поздний час? Сердце Клавы учащенно забилось. Страшно стало! Четверо актеров уже... Клава на очереди. Шаги приближались к гримерке. Клава поискала предмет, способный защитить ее от неизвестного. Ничего подходящего не нашла. Тогда схватила настольную лампу, выдернув шнур из розетки, на цыпочках подбежала к двери и притаилась, прижав лампу двумя руками к груди...