Читать «Банда во временное пользование» онлайн - страница 14

У Валерки не было времени, чтобы вникать в состояние друга. Сольфеджио уже должно было вот-вот начаться, а входить в класс последним и тем более с опозданием никакого желания не было. Преподавательница этого непростого предмета Ираида Сергеевна Морковина, как правило, оправдывала свою кличку «Ираида Мокровкина»: с учениками музыкальной школы она была строга, так что лишний раз попадаться ей на заметку не стоило. Однако, как ни торопились Мишка с Валеркой, на урок они опоздали, и, конечно, Мокровкина к ним прицепилась не хуже надоедливого июньского комара, что преследует несчастных дачников от заката до восхода солнца. В результате мокровкинских разборок пару по сольфеджио вначале схватил Мишка, а вслед за ним и Валерка…

— Нет, ну я понимаю, за что ты страдаешь, — сокрушался Валерка, когда друзья выходили из музыкальной школы. — Это у тебя любовь-мокровь, тьфу ты, то есть любовь-морковь, ну а я-то тут при чем? Нет, не зря сказал один классик: «Любовь — страшное дело, остерегайся!»

Но и на этом неприятности, увы, для друзей не закончились. Виктор Сергеевич Ёжиков решил в этот день устроить «разбор полетов». Дело началось с переклички — мероприятия, которое Виктор Сергеевич, вероятно, любил еще с незабвенных дней своей военной карьеры.

— Колпаков!

— Я! — бодро и четко ответил Валерка в том самом регистре, который любил преподаватель.

— Галкин!

— На месте, — пробурчал Мишка.

— На месте знаешь что бывает? Прыщи! Отвечать нужно коротко и энергично — я! Вот так — будто гвоздь вбил!

— Букса. Федор Букса!

— Я! — пропищал маленький худощавый веснушчатый парнишка.

— Федя, — разволновался Ёжиков до такой степени, что даже отложил геликон в сторону. — Ты ли это, Федя? Поведай, что же ты ходишь к нам, как коленчатый вал: то ты есть, то тебя нет. Нам завтра выступать на отчетном концерте музыкальной школы перед вашими родителями и всей, так сказать, общественностью города, а ты даже на репетиции не ходишь.

— Я хожу, — пискнул Федя. — Когда могу.

— А можешь ты, я смотрю, через раз.

Оркестранты засмеялись.

— Иконников! Иконников!

— Я! — просипел кто-то в задних рядах.

— Ты чего там шипишь, как змея подколодная? Как теплая газировка…

— Я… это… — хрипло пояснил кларнетист Иконников, — заболел.

— А раз заболел, чего на занятия ходишь? Бациллы распространять? Ты на кого работаешь, Иконников? На врагов? Хочешь, чтобы у нас тут весь оркестр слег?

Хотя Виктор Сергеевич и говорил строго, Иконников понимал, что Ёжиков шутит, и широко — от уха до уха — улыбнулся:

— Нет, Виктор Сергеевич, я же никуда, кроме как в кларнет, не выдыхаю.

— Ну ладно, — пробурчал Ёжиков, — только смотри там, не выдохнись совсем в свою трубочку.

Музыканты снова захихикали.

— Братков!

— Я! — пробасил альт Братков.

— Ты вот что, Братков, — попросил Виктор Сергеевич, — ты поднимись, чтобы глаза мои на тебя посмотрели. А то давненько что-то я тебя не видал.

Высокий, на полголовы, а то и на голову выше других оркестрантов, Братков поднялся из второго ряда.