Читать «Искатель. 1964. Выпуск №5» онлайн - страница 18

Однако штурман остался рядом с пилотом.

Сделав широкий круг, самолет зашел на посадку и низко пошел над темными трещинами ледников.

— Тяни! Тяни! — послышался над ухом пилота голос штурмана. — Там, впереди, ровно! И трещин нет!

— Ты не в хвосте? — удивился пилот. Но тут он «перетянул» последнюю трещину, и разговаривать стало некогда. Машина мягко коснулась земли, вернее, льда и покатилась, поднимая тучи снега. Вдруг сильный толчок потряс самолет. Машина, задирая хвост, стала падать на нос, но лишь качнулась и приняла нормальное положение.

Несколько секунд в самолете стояло молчание, так характерное для вынужденной посадки. Его нарушил пилот:

— Сообщите самолетам, чтобы пока кружили над нами. Осмотрим площадку, выложим знаки.

Утопая в сугробах, экипаж быстро наметил полосу для приема двух других самолетов, которые кружились над ними. Вот сели и они.

Командир второй машины, сухопарый, с тонким орлиным носом, опытный полярный ас Фарих, с трудом добрался до первой машины и сказал:

— Поздравляю! Здесь и зазимуем. С такого аэродрома нашим машинам не взлететь. Штурманы, где сидим?

В середине тридцатых годов, когда советские авиаторы начали осваивать Арктику, не было еще ни радиолокаторов, ни радиокомпасов, ни радиопеленгаторов. Самым надежным инструментом для определения местонахождения был секстант, прибор, которым пользовались еще мореходы времен Колумба и Магеллана.

Михаил Гордиенко смущенно ответил за всех навигаторов:

— Сейчас сумерки. Вот ночь настанет. Увидим звезды. Уж тогда точно сориентируемся. Не волнуйся, Фарих. У нас прекрасный астроном. Коли нам не веришь, то уж он-то не подведет.

Но Фарих продолжал ворчать:

— Знаю я шуточки Арктики. Сядешь на час — живешь неделю. Надо устраиваться основательно. Конечно, у нас все есть. Продуктов достаточно, и одежда, и лагерное снаряжение. Но главная-то наша задача: искать самолет Леваневского. И тем не менее я настаиваю — устраиваться основательно.

Предложение было принято. Вскоре в темноте, у палаток, засветились огни примусов. В чистом морозном воздухе запахло едой, остро и пряно, как пахнет лишь на севере да в высокогорье. Причем запахи не сливались, каждый существовал отдельно: запах мяса и запах лаврового листа, запах перца и кофе.

С аппетитом поужинали и стали терпеливо поглядывать на небо, ожидая, что ночью должно развиднеться.

Астроном Шавров, человек очень опытный — моряк с двадцатилетним стажем, — неторопливо, с достоинством устанавливал сложный прибор, именуемый астрономическим теодолитом. Штурманы с секстантами в руках выглядели рядом с ним первоклашками.

Посверкивая линзами, сияя медными шкивами, штифтиками, солидный и отрешенный, теодолит напоминал статую языческого божества. А Шавров, обращавшийся с прибором очень осторожно, даже почтительно, словно жрец, усиливал впечатление, производимое столь редким в те времена инструментом.

Наконец прибор был готов.