Читать «Золотая цепочка» онлайн - страница 34

— На все воля божья, — понуро сказал Бодылин. — Не разживетесь вы моим золотом. Обчистили до нитки.

— Даю вам срок три дня и приказываю выдать все спрятанные ценности. Не советую упираться. С саботажниками у нас разговор короткий. Республика переживает тяжелый момент. Тут не до церемоний. Распишитесь в предупреждении. Ступайте и подумайте, что вам дороже — золото или собственная шкура.

— Все в руках божьих, — сказал Бодылин, расписавшись в бумаге, поданной Валдисом. — И жизнь, и смерть, и честь, и бесчестье…

На дорожке сада бесшумно шевелились тени узловатых веток. В просветы листьев сочилось солнце, и в домике даже в полдень стоял зеленый сумрак, будто на лесной опушке. Бодылин прошел в горницу. Перед иконами в богатых окладах теплилась лампада. Он рухнул на колени, в земном поклоне коснулся лбом домотканого половичка. Молился истово, страстно об одолении врагов, о сбережении тайны.

Вышел во двор, заглянул в летний погреб, в завозню, сарай, хлев. Не то проверял хозяйство, не то прощался с ним. Долго стоял на крыльце, думал: что же все-таки предпринять?

Когда в калитку постучали и Бодылин увидел хорошо знакомого ему человека, то решил, что господь внял его мольбам, сотворил чудо и ниспослал ему спасение.

Вместе с неожиданным гостем они вошли в дом. В кухне было прохладнее, и Бодылин заботливо усадил пришельца. Щедро выставил на стол богатейшее по тому времени угощение: бело-розовый брусок сала, пряно пахнувшие малосольные огурцы, чугунок молодой картошки, толстыми ломтями распластал золотистую, домашней выпечки, ковригу пшеничного хлеба, а в довершение всего водрузил в центре стола — нет, не самогон-первач, а опечатанный сургучом штоф, царской выделки, водки.

Гость провозгласил тост за приятное свиданьице. Бодылин, думая о своем, пригубил стопку и сказал:

— Для меня приятное вдвойне. — Замолк, собираясь с мыслями, и наконец решился: — Мы с тобой съели пуд соли. Знаем один другого вдоль и поперек. Ты не таил от меня находок, не льстился на мое добро… И от меня ты никогда не видел ни зла, ни обиды. Богом заклинаю тебя, окажи мне великую услугу… — И проворно вскочив с места, поклонился гостю по-старинному в пояс, коснувшись пальцами руки пола…

— Да ты что, Климентий Данилович! — воскликнул гость, ласково удерживая Бодылина за плечи. — Да я тебе завсегда, чем только могу…

— Не стану таиться перед тобой, — начал Бодылин, — сберег я кое-что на черный день. Сущую малость от прежних моих достатков. Да, видно, вконец прогневал я господа-вседержателя гордыней своей и по грехам моим послал он мне испытание.

— Неужто дознались? — ахнул гость.

Бодылин, проникаясь к себе все большей жалостью, рассказывал печально и выспренне, точно с амвона:

— Был сегодня я препровожден в их казенный дом, глумились надо мной слуги антихристовы. И сам их главный воевода Валдис мне приказал через три дня выдать ему все, что сберег я на скончание дней моих. А как не выдам, то он велит меня заточить в острог и казнить лютой казнью… — Бодылин умолк, обессилев, и договорил спокойнее: — Да, видно, сжалился господь над моей бедой. Послал тебя ко мне в самое вовремя. Богом прошу, возьми, что укажу тебе. И сохрани до моего спросу. А я уж как-нибудь потерплю от Валдиса. Я тебе верю, но дело-то, сам понимаешь… Клянись перед иконами, что не польстишься на добро моих детей. А коли сбережешь, я раб твой по гроб жизни.