Читать «Свое имя» онлайн - страница 91

— Максим Андреевич возьмет кого-нибудь вместе Самохвалова, — упавшим голосом проговорил Митя.

— И не собирается, — возразила Вера. — Сказал: «Пускай приучается парень». Ты, значит…

— Честно?

— Стараюсь всегда говорить правду.

Он молча схватил ее прохладную руку и, словно обжегшись, тотчас выпустил.

Щеки у Веры внезапно вспыхнули.

— Смотри не, забывай, когда в наряд выходить, — торопливо сказала она и, не глядя на него, юркнула в нарядческую.

Финики

Вера поставила на стол посапывавший паром электрический чайник, три чашки и пошла к буфету за финиками, которые вчера вечером принесла мать. В магазине был сахар, но Анна Герасимовна решила побаловать детей и на сахарные карточки купила полкилограмма фиников.

Вазочка, куда Вера своими руками выложила из кулька финики, была пуста. Как выяснилось, ничего загадочного в исчезновении фиников не было: вчера же ночью их съел Алеша…

— Я читал, — говорил он раздраженно, сидя у стола и водя по клеенке чайной ложкой, — никак не мог заснуть, ну и вспомнил про них и даже не заметил, как они кончились… Целое следствие, подумаешь!

— Полакомились, нечего сказать! — Вера косо посмотрела на брата. — Ночью читал. Вдруг такая тяга к культуре.

— Представь себе.

— Его даже совесть не мучает! — возмутилась Вера. — Эгоист! Жадина!

Он бросил ложку на стол, недовольно загудел:

— Процесс о финиках! Заработаю — откуплю в десять раз больше. Такими скупыми стали, скоро воздух будете делить…

Анна Герасимовна отодвинула пустую чашку и, приложив к вискам кончики пальцев, чуть пожелтевшие от йода, удивленно и печально смотрела на сына.

— Как тебе не стыдно, Леша, — сказала она таким голосом, будто ей не хватало воздуха. — Мы скупые? Мы делим? Как можно? И разве ты не понимаешь, что мы не о финиках?..

— У эгоистов, наверное, лозунг: «Свой желудок ближе к телу!» — вставила Вера.

Ей хотелось еще сказать, что они с матерью постоянно отрывают от себя для него, но Анна Герасимовна строго взглянула на нее, и Вера промолчала.

Алеша сидел, навалившись грудью на стол и сдвинув белесые брови. Насчет скупости он, конечно, загнул, о воздухе сказанул неожиданно для самого себя, ради красного словца. Всему виной было состояние, в котором он пребывал последнее время. Бесконечно длинные дни, пустоту которых нечем заполнить, встречи с преуспевающим Митей и, наконец, постоянные напоминания о несчастной переэкзаменовке — все, все угнетало его. Он был зол, легко воспламенялся, грубил и не только не пытался сдержаться, но даже потворствовал себе: ему как будто становилось легче. Не пожалел он и о том, что сейчас был несправедлив. Он чувствовал себя оскорбленным, и ему не хотелось расставаться с этим чувством.

— Почему же ты не подумал о нас? — развела руками Анна Герасимовна. — Люди рассказывали мне, как делились последним сухарем, последним глотком. А ты?

Алеша насмешливо скривил губы:

— Сравнила…

— Он уплетет ночью все сухари, и не нужно будет делиться, — сказала Вера.

Алеша метнул на сестру негодующий взгляд, рванулся с места.

— Что, р-решили сжить со света? Д-да? — крикнул он. — Сживайте, ладно! — Голос у него сорвался, зазвенел пискливо. — Напишу отцу. Все напишу. Пусть знает, все пусть знает…