Читать «Свое имя» онлайн - страница 4

— Что, интересно?

— Все видно, прямо как в разрезанной курице!.. — восторженно сказал Митя.

Ребята засмеялись, засмеялся и инженер. Потом, развертывая перед экскурсантами большие, как скатерть, синие листы чертежей, он говорил:

— Перед нами новая разрезанная курица. Посмотрим, что она из себя представляет и в чем ее особенности…

Пока инженер рассказывал, как создаются паровозы, Митя решил стать конструктором. В самом деле, придумать такую машину, какой до тебя не бывало на свете, — что может быть интереснее! Ты придумал, рассчитал, вычертил на бумаге, а сотни людей разных специальностей сделали ее, собрали по винтикам, опробовали, и вот она — новая машина, живет, действует, и, как родного человека, ее называют твоей фамилией. Что и говорить, великое дело быть конструктором!

Вспоминая теперь прежние увлечения, Митя был почти уверен, что изменит и конструкторскому делу, и с тоской думал, что так, наверное, бывает со всеми пустыми, никчемными людьми. Впрочем, со дня экскурсии прошло уже много времени, почти полгода, а ничего нового пока не возникло… Но как бы то ни было, до конструирования еще далеко. А что делать сейчас? Что делать сегодня, завтра, послезавтра, целых два месяца?

С этими мыслями он отложил книгу и встал из-за стола.

К Алешке

Марья Николаевна остановила машину, оборвала нитку, привычно быстрыми движениями тонких морщинистых рук сложила сшитую гимнастерку и, кинув ее на кушетку, где возвышалась зеленая стопка таких же гимнастерок, оглянулась на сына. Рослый, с мальчишески длинной шеей и прямыми плечами, со смуглым крутым лбом и чуть выдавшимся вперед подбородком, он остановился на минуту перед зеркалом, приглаживая русый жесткий ежик.

По ссадинам на Митиных коленях и локтях, заживавшим только зимой, Марья Николаевна знала о его пристрастии к футболу. Игра эта не очень нравилась ей, но после экзаменов, после того как он столько дней не разгибаясь просидел над книжками, неплохой размяться. И, глядя поверх очков, она пожелала сыну удачной игры. Мите в этом пожелании почему-то послышалась насмешка, и он заторопился из комнаты.

В сенях по привычке запустил ногу под скамейку — мяча на месте не оказалось. «Опять Егор!» — подумал он, на этот раз без раздражения. Так и есть: Егорка играл во дворе. У него были неожиданные в черепановском роду голубые, Ленины, глаза, такой же, как у нее, небольшой, слегка вздернутый носик, открытый лоб и густая русая челка.

Мальчик клал мяч на землю и вприпрыжку лихо налетал на него, метя в квадратную дыру собачьей будки. Жук, большой черный пес «дворянской» породы с мордой овчарки, у которого одно ухо всегда настороженно торчало, а другое безразлично свешивалось, предусмотрительно покинул свое жилище. Впрочем, опасения его были напрасны: Егорке не удавалось забить мяч в будку. Одна из лямок штанишек то и дело сваливалась с его плеча, обнажая белую полоску, наискось пересекавшую румяную от загара спину, и была, наверное, причиной неудач. Егорка дергал плечом, озабоченно сопя, клал мяч в исходное положение и снова разбегался…