Читать «Свое имя» онлайн - страница 208

— Быть по-твоему, товарищ Черепанов…

Максим Андреевич медленно ходил по комнате, разрезая синие волны махорочного дыма. На звук открывающейся двери он быстро повернулся.

— Все, Максим Андреич! — запыхавшись, подбежал Митя. — Сдал…

— Ну вот! — Старик усмехнулся и легонько похлопал его по плечу.

Когда вышли на деповский двор, Митя сказал, стараясь скрыть радость:

— Меня на широкую переводят, Максим Андреич…

Старик замедлил шаг. Радостное и вместе с тем грустное чувство, которое он всегда испытывал, провожая учеников, охватило его и теперь. Возьмешь птенца желторотого, выучишь его летать, а он крылышки расправит и летит от тебя. Вот еще один улетает, еще один год минул. А много ли их еще осталось, годочков-то?

— Такая уж наша доля стариковская, — со светлой тоской отозвался Максим Андреевич и протянул руку. — Матери поклон от меня передай…

Не успел Митя закрыть за собой калитку, как навстречу ему на крыльцо вышла Марья Николаевна. Хотела спросить об экзамене, но по движениям сына, по каждой черточке его сияющего лица все поняла.

— Завтра будет приказ, — громко говорил он, расхаживая по столовой. — Завтра, наверное, и в маршрут… На папином паровозе…

Марья Николаевна постояла молча и вышла в соседнюю комнату. Митя с тревогой посмотрел ей вслед: неужели чем-то огорчил, расстроил мать?

Подошел Егорка, внимательно слушавший Митин рассказ, положил руки на его колени:

— Ну, теперь покатаешь? Сам ведь обещал. Тебя же дедушка катал на паровозе…

Улыбаясь, Митя ладонью провел по русой челке:

— Еще самую чуточку подрастешь, и сразу возьму.

— Начинается! — захныкал Егорка. — А еще говорят, надо быть честным…

Вернулась Марья Николаевна, подошла к Мите. На ее маленьких сморщенных ладонях лежали белые выпуклые часы с цепочкой. Митя быстро поднялся с кушетки и почему-то замер в нерешительности.

— Возьми их, Димушка… Возьми, — тихо сказала Марья Николаевна. — Помощнику машиниста надобно время знать…

Он осторожно взял часы обеими руками, завел и долго, не отрываясь смотрел на них. Потом взглянул на мать и сразу понял, о чем думает она сейчас. «Вот приспело время и сына провожать. А Тимофей Иванович не дождался радости…»

Было тихо. Часы тикали на всю комнату, отмеряя быстротечное время…

— Теперь ты самый настоящий железнодорожник, — говорила Вера, когда они встретились вечером на углу Комсомольской. — А как стрелка бегает… Надо почаще на них смотреть, тогда не забудешь, что время летит, летит. Кстати, сколько мне еще жить в этом городе? Восемнадцать часов…

— Немного, — тихо сказал Митя.

Город искрился россыпями огней. Горы будто отодвинулись и стали похожими на тучи. Огни разбегались далеко-далеко, мерцая в темноте, исчезая и появляясь вновь.

Издали доносились свистки паровозов, звонки трамваев, звуки автомобильных сирен. Ветер раздувал багровое зарево над городом, оно ширилось, разливалось, захватывая полнеба.

Миновав улицу Красных Зорь, они зашли в «свой» парк, посидели на «своей» скамейке, усыпанной опавшими листьями, и спустились в город, к пруду.