Читать «Свое имя» онлайн - страница 203

— Прошли! — заорал Самохвалов. — Прорвались!

Максим Андреевич снял шапку и красным платком не спеша вытер мокрый лоб.

— Димитрий-то… Димитрий!..

Самохвалов скорее понял его по движению губ, чем услышал.

— Да вот он! Максим Андреич, вот он! — закричал помощник, бросаясь на тендер. — Митька! Куда ты запропал? Прямо как в сказке!

Митя стоял посреди тендера с черным, сморщенным от боли лицом. Руки, похожие на головешки, он держал перед собой. Комбинезон дымился на кем.

— Митька, что с тобой? Ты ж обгорел!

— Руки-то! Руки сожег! — воскликнул Максим Андреевич.

Митя шагнул вперед, но колени у него мягко подломились, и он медленно опустился на шуршащий уголь.

Полярная звезда

— Нет, ты не можешь этого представить! Когда Чижов сказал, что лес горит, я сразу почувствовала, что с тобой беда. Всегда смеялась над всякими предчувствиями, а тут каким-то чутьем угадала: с тобой что-то случилось. Прибежала на станцию — поезда еще нет, пусто. А потом не смогла протискаться к паровозу. Спросила у одного железнодорожника, он говорит: «Кочегар у них обгорел, вон повели на «скорую помощь». Я — к машине, а она перед самым носом захлопнулась и уехала. Хотела к Марье Николаевне побежать, но раздумала: ведь она ничего не знает, только испугаешь ее… — Сидя возле Митиной койки и не сводя с него сияющих глаз, Вера говорила, говорила без умолку. Митя никогда не видел ее такой возбужденной.

Темные каемки въевшейся копоти вокруг век подчеркивали бледность Митиного лица. Голова его была перевязана, лишь на макушке торчал жесткий русый островок. Руки в толстых, словно боксерских, повязках из марли неподвижно лежали на сером одеяле.

— Да, мама сильно перепугалась, — негромко сказал он. — Самохвалов хотя и предупредил, все равно чуть живая прибежала. Ее вчера пропустили. И сегодня уже была…

И он вспомнил, как робко и тихо мать вошла в палату, будто от холода кутаясь в белый халат, отыскала его встревоженными глазами и, ускоряя шаг, приблизилась к койке, молча припала прохладными губами к его лбу и щекам, прижалась головой к его груди, беспокойными руками тронула его плечи, руки, коснулась его ног. «Я целый, целый и невредимый. Только руки вот немного, это пустяки…» — заверил он, глядя на дорогое, измученное лицо.

— А меня вчера не пустили, — сказала Вера. — Надо было соврать, что я сестра, а я не догадалась… Но как ты мог так подумать? Ну ладно, ладно, — поспешно добавила она в ответ на его жалостливую, просящую улыбку. — Все равно еще поговорим, когда поправишься. Я тебе этого не прощу…

В палате лежало двенадцать раненых, но ни Вера, ни Митя никого не замечали, никто им не мешал.

— Было страшно? — спросила она.

— Как тебе сказать? — Он задумался ненадолго. — Сначала перетрухнул. Даже здорово. Жара адская, настоящее пекло, дым, — я и сейчас будто слышу его — дышать нечем, огонь воет, трещит, сердце просто холодеет, хоть прыгай с паровоза или залезай в железный ящик. Я подумал, что на бронепоезде, наверное, было еще страшней… А потом уж ни про что не думал. Некогда было…