Читать «Тайны войны» онлайн - страница 47

«Блокада нам не страшна. Мы будем получать нефть из Румынии».

«Да, но англичане будут бороться всеми средствами, если только мы нападем на Польшу».

В своих расчетах на воздержание западных держав от участия в конфликте, Гитлер основывался, главным образом, на впечатлениях своей победы в Мюнхене: война внушала Западу страх. И для того, чтобы изолировать Польшу от Запада, нужна была только ловкость.

«Это я, — сказал в Нюрнберге Риббентроп, — внушил фюреру идею заключить пакт с Россией. Сначала он отказался, но потом присоединился к моей мысли».

12 августа, в момент разговора Гитлера с Чиано в присутствии Риббентропа, принесли телеграмму из Москвы. Протокол гласит следующее:

«Разговор был на короткое время прерван, потом текст телеграммы сообщен Чиано. Русские соглашались на приезд германского уполномоченного для переговоров в Москву. Риббентроп добавил, что русские были вполне в курсе германских намерений относительно Польши. Он сам, по поручению фюрера, информировал советского уполномоченного. Фюрер заявил что по его мнению СССР не намерен «таскать из огня каштаны» для западных держав. Положение Сталина было бы одинаково опасным как в случае победы русской армии, так и в случае ее поражения. СССР хотел прежде всего расширить свои выходы к Балтийскому морю и Германия не возражала против этого. Кроме того, Россия вряд ли выступила бы на стороне Польши, ибо между ними была глубокая взаимная ненависть. Посылка англо-французской миссии имела целью исключительно предотвратить катастрофические последствия политических переговоров.

Спустя 9 дней был заключен германо-советский пакт о разделе Польши. По вполне понятным причинам, документ этот, столь важный для разъяснения причин войны, не фигурировал в Нюрнберге.

План кампании против Польши, выработанный Главным Штабом, был представлен Гитлеру в конце июля. Так как генералы располагали лишь ограниченными силами (сорок дивизий, из них пять танковых), то они рассчитывали на скромную, сравнительно, операцию, продиктованную благоразумием. Они хотели сосредоточить свои силы в Силезии и предпринять всего лишь одну операцию в направлении к северо-востоку, — на Лодзь и Пилицу. Они не отваживались идти на Варшаву в течении этого первого наступления, довольствуясь выигрышем битвы на границах, и тем, что польскую армию принуждали к отступлению.

Гитлер, — по словам Кайтеля и Геринга, — изменил этот план.

Он знал, что польское командование сосредоточило свои силы в районе Познани и что оно намеревалось вести наступление. Там не менее, он не колебался обнажить германскую границу между Силезией и Вислой. Но он создал сильное левое крыло, которому поручена была задача перерезать «коридор» в направлении на Торн и Грауденц, соединиться с Восточной Пруссии и ударить в тыл полякам. План операции у Млавы, взятия ее и выхода в тыл Варшаве — принадлежит Гитлеру. Это было его дебютом в стратегии.

Браухич и его офицеры взяли обратно свой план с пометками Гитлера и переделали его согласно указаниям фюрера.

При этом Гитлер назначил срок войны. «Наступление, — сказал он, — начнется 25 августа. Что касается срока победы, то он его указал графу Чиано во время их беседы. Он считал необходимым срок в две недели, чтобы сломить сопротивление польской армии и, сверх того, четыре недели Для завершения всей операции. Таким образом, он рассчитывал закончить кампанию раньше, чем осень превратит польскую равнину в непроходимое море грязи.