Читать «Летит, летит ракета...» онлайн - страница 34

— Почему это? — Эстер перестала улыбаться. — Они оба любят одного и того же человека. За что же ненавидеть?

Ами пожал плечами. Не переборщить бы. Если Эстер рассердится, то может и уйти. Она вообще решает быстро и резко. Опять смотрит прямо, как будто требует чего-то. Ресницы подрагивают, черные зрачки сливаются с карими ободками. Когда вот так — глаза в глаза, но с разговором, то не слишком ослепляет, можно и смотреть. Наверное, потому, что слова — как фильтр, как дым, как защитная завеса.

— Именно потому, что любит… — осторожно проговорил он. — А значит, делиться ни с кем не хочет. Любовь дележа не принимает: кусочком поступился — оп, все потерял.

— А деньги? — не успокаивалась Эстер. — Она же его просто внаглую использует! Не хочет делиться — пусть вообще сюда не пускает!

— Ш-ш… — Шош предостерегающе пристукнула по столу. — Тише вы. Услышат.

Ами отхлебнул пива.

— Деньги в такой ситуации очень важны, Эстер. Понимаешь, Меир ведь только смотрит, ни на что не рассчитывает, ничего не просит. Но это сплошная видимость. Потому что любовь — это война. Захват территории, оккупация. Если Мали ему просто разрешит, скажет: “сиди тут и смотри сколько хочешь на моего Давида”, то Меир тут же возьмет это и потребует еще. А когда она берет деньги, то тем самым как бы отмеривает ему ровно столько, за сколько заплачено. Понимаешь? Она оставляет себе контроль над событиями. Вот в чем тут дело — не в деньгах, а в контроле.

Эстер опустила глаза, задумалась. Все-таки, как она красива, убиться можно. Вот и смотри, Ами, смотри. Смотри, как Меир-во-всем-мире смотрит на Давида, ни на что не рассчитывая, ничего не прося. Хорошо хоть, с тебя никто денег не берет. Много ли возьмешь с кочерыжки на инвалидном кресле?

— Больно умно, на мой вкус, — сказала Шош, потягиваясь. — Любовь… оккупация… отмеривает… контроль… Ерунда это, Ами. Все намного проще: заведению нужны доходы, а откуда их взять?

Бам! Это Мали со стуком сменила нетронутый меиров стакан на тот же самый. Меир лишь покорно наклонил голову. Сегодня он пока что платил абсолютно впустую: Давид был, видимо, занят где-то внутри и не спешил появиться навстречу его влюбленному взгляду.

— Кстати, девочки, — Ами решил сменить тему. — Спасибо вам за обед. Очень вкусно.

Эстер улыбнулась, кивнула в сторону Шош.

— Это все Шошана. Я-то что — поваренок.

Девушки учились в Упыре и снимали коттедж на восточном, безопасном склоне холма. Там за аренду приходилось платить, но им, как и Горовицу, помогали деньгами родители. В Матарот подружек привели те самые идеализм и сентиментальность, которые причудливо сочетались в характере жителей Страны с циничной насмешкой над любыми общепринятыми ценностями.

Когда-то, в самом начале странствований, странникам посоветовали не сотворять себе кумира, и они восприняли эту рекомендацию самым серьезным образом. Стоило кому-либо из них совершить что-либо героическое или, скажем, общественно-полезное, а то и просто заслуживающее внимания, как его немедленно принимались клеймить всем кагалом, пока не затаптывали в грязь так, чтоб даже носа не казал, мерзавец. А все почему? А все потому, что самим фактом своего благородного деяния наглец как бы предъявлял претензии на пьедестал, то есть на запретное кумиротворение.