Читать «Дневник гения» онлайн - страница 75

В связи с предстоящим венчанием я задумал большой далиниевский бал, который должен был длиться несколько дней. Но в это время Жорж Матье написал мне, что "во Франции деградация придворных празднеств началась со вступления на престол Валуа, которые отказались от участия в них толпы, затем они стали приходить в упадок под итальянским влиянием, благодаря которому балы преобразовались в спектакли с мифологической и аллегорической символикой, единственная цель которых была покорить великолепием и "хорошим вкусом". Современные балы, ведущие свое начало от тех старинных, — устроены ли они мессиром Артуром Лопезом, Шарлем де Бейстегю, маркизом де Куэва или маркизом дАршанже, — это всего лишь археологическая "реконструкция".

"Жить — значит участвовать". Со времени Дионисня Ареопагита никто на Западе — ни Леонардо, ни Парацельс, ни Гете, ни Ницше, — не были так глубоко связаны с космосом, как Дали. Избраннику доступен творческий процесс, ему открывается космос. И эта роль отведена Художнику. Поэтому огромная заслуга великих аристократов и итальянского ренессанса состоит в том, что они понимали это и почитали своим долгом устраивать празднества во славу Леонардо и Брунеллески.

В эпоху позднего ренессанса балы уже были нужны для услады снобов, маккиавелиевских дельцов, церковников, эстетствующих мошенников, иезуитов и пр.

Ныне же только кибернетика с ее высочайшим информационным потенциалом на новой статистической основе способна быстро охватить все аспекты и задачи бала-празднества. Как говорил граф Этьен де Бомон: "Балы устраивают для тех, кого не приглашали".

Новые кибернетические празднества возникнут спонтанно, как только будет реставрирована традиционная монархия и родится испано-европейское общество.

Монархи всех царствующих домов весьма озабочены этими роскошными действами, но им следует помнить, что рауты и приемы устраиваются не ради их забавы, но во славу и во имя народа.

Я упорно откладываю путешествие в Китай или в страны Ближнего и Дальнего Востока. Существуют только два места, которые мне хочется видеть всегда при возвращении из Нью-Йорка, — что с математической регулярностью происходит из года в год, — это вход в знаменитое парижское метро, олицетворяющее, по моему мнению, духовность Нового Времени, представленную Марксом, Фрейдом, Гитлер, Прустом, Пикассо, Эйнштейном, Максом Планком, Гала Дали и др.; другое такое место — крохотный вокзал в Перпиньяне, где по еще не вполне ясным мне причинам Дали посещают самые высокие идеи. Именно в Перпиньяме родились строки: