Читать «Сигнал надежды» онлайн - страница 2
Михаил Григорьевич Львовский
От металла в голосе неземного существа больной едва не потерял сознание.
— Почему вы решили, что я…
— Не вы первый, не вы последний.
Оказывается, для дежурной сестры это обычная история.
— Вы сломали фикус? — спросила Таня.
— Я, — ответил больной.
— Зачем?
— Потому что ненавижу ложь! Пальмочки понаставили! Фикусы! Будьте, как дома!
— Тише, больной!
— А за каждой дверью — смерть!
— Тише! Вы ненавидите, а другим нравится. — В первый раз в жизни Таня наплевала на медицинскую этику. — Здесь… одна женщина от саркомы умерла. Она до последнего дня умоляла, чтобы ей разрешили поливать этот фикус.
Больной не заметил какой-то особой горечи в Таниных словах.
— А может быть, и у меня саркома!
В этом его возгласе страх странным образом слился с надеждой восстановить попранное мужское достоинство в том случае, если Тане известен таинственный и страшный диагноз, запертый в неприступной ординаторской.
— Нет у вас ничего, — разочаровала больного Таня.
— Так вы и скажете правду. Эту женщину тоже небось обманывали…
— Нет, — ответила Таня. — Она всё про себя знала.
Больной в байковом халате задохнулся.
— А вас утром переведут в отделение для выздоравливающих. Сделают лёгкую повязку. Если бы получше себя вели, давно бы туда перебрались. Вот карточка. Можете убедиться.
— Танечка… — всхлипнул больной. Карточка дрожала в его руках. — А что у меня было?
— Обыкновенный жировик. Липома. Правда, в трудно доступном месте. Давила на нерв — отсюда все явления. Вам же профессор объяснил.
— Танечка, миленькая!
— Идите в палату, больной, вы еле на ногах держитесь.
— Ерунда! Я сейчас могу сплясать «цыганочку».
Человек в байковом халате как будто сразу помолодел.
Пристально глядя Тане в глаза, он здоровой рукой хлопнул себя по колену, потом по груди, а ноги в шлёпанцах уже приготовились к чечётке. При этом больной начал напевать томительный «выход» цыганской венгерки.
Санитарка заворочалась на своём диванчике.
— Тише, Аннушку разбудите, — сказала Таня.
— А почему она спит на работе, — весело продолжал больной, — и вы за неё по палатам бегаете… Эх, чавэ́ла!
— Потому что она сорок лет в больнице. Набегалась.
Больной недооценил Таниной злости. Шлёпанцы попытались изобразить чечётку.
— Хáди, милая!
— Хватит! За фикус придётся отвечать!
— Отвечу, Танечка, отвечу! — ликовал больной. — Я вам оранжерею из Москвы пришлю! Зимний сад! Да я в Москве…
— Знаю, товарищ Карташов, — резко перебила его Таня. — Вот в Москве бы и оперировались.
— Я доверяю только профессору Корнильеву!
— Тише! Три часа ночи. А я бы вам конструкторское бюро не доверила. Интеллигентный человек, а ведёте себя…
— Почему вы со мной так грубо разговариваете?
— Потому что терпеть не могу трусов.
— Ах вот оно что… — Больной сразу забыл про чечётку, помолчал, а потом как-то странно хмыкнул. — Представьте, я тоже, — сказал он и пошёл в свою палату.
Его уже не покачивало. И если бы не рука, прибинтованная к туловищу, можно было бы подумать, что он вполне здоров и даже молод. У двери в палату больной замедлил шаг и повернулся к Тане: