Читать «Наследие Михаила Булгакова в современных толкованиях» онлайн - страница 40

Тот факт, что в романе «Собачье сердце» Борменталь не смог уничтожить Шарика-Шарикова окончательно, что тот оказался жив и здоров и прочно устроился в квартире Преображенского, С. Иоффе поясняет следующим образом: «Объяснение простое. Попытки Ленина и Троцкого остановить рвущегося к власти Сталина увенчались временным успехом, но затем Ленин и Троцкий потерпели поражение, а Сталин обосновался в Кремле» (4, с. 271).

Другие персонажи «Собачьего сердца» также имеют прототипы в Московской политической жизни 20-х годов, считает С. Иоффе. Кухарка Дарья Петровна Иванова, по мнению автора статьи, — это не кто иной как Дзержинский, а машинистка Зинаида Бунина — это Зиновьев-Апфельбаум. Большая квартира на Пречистенке представляет собой кремлевскую резиденцию Ленина; чучело совы со стеклянными глазами изображает Крупскую; портрет профессора Мечникова, учителя Преображенского — это намек на портрет Карла Маркса, учителя Ленина.

С. Иоффе находит «кто есть кто» и в образах пациентов профессора Преображенского. В молодящейся старухе он видит Александру Коллонтай. Толстый и рослый человек в военной форме — это Серг. Серг. Каменев, полковник царской армии, который в 1919–1924 гг. был главнокомандующим вооруженными силами республики. Домоуправ Швондер, по мнению С. Иоффе, есть не кто иной как «закамуфлированный» Л.Б. Каменев-Розенфельд, советский партийный и государственный деятель. А в пьесе «Бег» фамилия главного героя «Голубков» является анаграммой фамилии «Булгаков», если учесть, что в первом слоге фамилии «Голубков» слышится звук «а». С.Иоффе убежден также, что события пьесы «Бег» в действительности отражают не положение в Крыму в 1921 г., а события в Москве, и прототипами основных персонажей пьесы являются Ленин, Троцкий, Сталин и Бухарин (15, с. 81).

Изложенные выше гипотезы нужны С. Иоффе, чтобы по-новому поставить вопрос о содержании всех произведений Михаила Афанасьевича Булгакова. Американский булгаковед заканчивает свою статью следующей сентенцией: «Литературоведы и историки должны понять, что перед нами не просто художественные произведения Булгакова, но целый мемуарный сатирический цикл, в который не вошли разве только фельетоны. Основная задача сейчас — дать каждому тайному произведению Булгакова первичную расшифровку» (4, с. 274).

Этот призыв С. Иоффе прозвучал на страницах американского журнала «The New review» в 1987 г., но откликнулись на него отечественные булгаковеды лишь более десяти лет спустя.

Вышедшие в последнем году ХХ в. биографически-литературоведческие книги Всеволода Сахарова «Михаил Булгаков: писатель и власть» (9) и Виктора Петелина «Жизнь Булгакова. Дописать раньше, чем умереть» (8) получили весьма нелестные оценки рецензентов.