Читать «И здесь граница» онлайн - страница 43

После такого предисловия Линге перешел к делу. Кто-то из городской полиции снабжает подпольщиков оружием, боеприпасами, сообщает о готовящихся облавах и засадах. Необходимо срочно установить, кто наносит удар в спину великой Германии, вступить с ним в контакт, выявить сообщников.

Так Фомичев угодил на службу в полицию. Разоблачить ему никого не удалось, а на одной из облав осколок гранаты пробил ему грудь, и он чудом выжил.

Советские войска стремительно наступали, и Линге было не до Фомичева. Ювелир остался не у дел, и никто не проявлял к нему интереса.

Жестоко разочарованный поражением своих хозяев, Фомичев понял, что поставил не на ту карту, но назад хода не было.

Летом сорок четвертого, после освобождения Бреста от фашистов, его, в числе других изменников, судил военный трибунал. Отделался он сравнительно мягким наказанием. Спасло то, что числился рядовым полицаем и предусмотрительно уклонялся от участия в расстрелах.

Вернувшись из заключения, Фомичев поступил на работу. На прошлом поставлен крест, надо думать о будущем.

Осторожно, исподволь принялся он восстанавливать связи с валютчиками, контрабандистами, «Золото — всегда золото. Не боится ни сырости, ни девальвации, ни смены режима, при любой власти ценность сохраняет, — рассуждал Фомичев. — С золотом нигде не пропадешь, это не бумажные деньги».

Так и жил Фомичев, скрытно увеличивая отцовский капитал, не подозревая о сгущавшихся над головой тучах. Ну откуда было ему знать, что где-то в ГДР найден архив гестапо и в нем обнаружено кое-что об Ювелире?

«Что скрыл Фомичев от следствия в сорок четвертом?» — думал Кублашвили, связывая эти слова Дудке с ранее сказанными: «Биография у него… хуже вряд ли можно представить…»

— Свое я получил сполна, и больше не довесят, — повторил Фомичев. — А суседи у меня подлец на подлеце и подлецом погоняет. Завидки, понимаете, их берут, что хату я построил и тихо-мирно ем свой кусок хлеба. Эта халупа глаза всем мозолит, но никто не знает, что последние копейки я на нее угробил, что в долги по уши влез. А сейчас вы заявились, валюту требуете. Адресочком ошиблись. Да я, если хочете знать, понятия не имею, что то за валюта! И к чему она, проклятая, мне? Сколько на свете живу, золотой монеты в глаза не видел, а вы… Ну посудите сами: откудова ко мне золото? Грузчиком вкалывал. Килу, звиняюсь за выражение, нажил. Посочувствовало мне начальство, дай бог им здоровья, увидели — человек я старательный, честный, и весовщиком на товарную станцию определили. Должностишка, сами понимаете, невелика. От получки до получки, видит бог, с грехом пополам дотягиваю. Вон даже заявление в местком подал, чтоб учли тяжелое мое положение и допомогу какую дали…

— Довольно лазаря петь! — майор открыл большой черный портфель и достал бланк протокола. — Понятые с нами, так что приступим к обыску.

Фомичев пожал плечами.

— Ну что вы все обыск, обыск… Воля ваша, можете искать. Но только нет у меня никакой валюты, никакого золота.

3

Третий час продолжался обыск. Фомичев хмуро рассматривал свои широкие плоские ногти. Затем почему-то заинтересовался щелкой между досками пола, разглядывал рисунок обоев. Вид у него был такой, словно все происходящее в доме нисколько его не занимает.