Читать «Мусорная корзина для Алмазной сутры» онлайн - страница 34

— А ты-то кто? — спросил Степан, и тысячи громов разом громыхнули над Пашей-солдатом.

Тут что-то замерло внутри у Паши, как будто он только что родился и ничего не понимал. Он стоял, пошатываясь, уже совсем обалдевший, и с напряженным вниманием всматривался в себя.

Настала такая тишина, что даже яблоки за окном перестали падать с яблони. Матильда, которая хотела убрать со стола, почувствовала важность происходящего и оцепенела, подняв тарелки, чтоб как-нибудь случайно не звякнуть и не спугнуть момент.

Паша-солдат уходил все дальше и дальше в себя, домой, в свою бессмертную сущность, туда, где нет тревог, нет страха смерти, ужаса войны, страстей, желаний и немыслимых надежд на мирную послевоенную жизнь.

Он уходил, как рыба в глубину, к истоку своего бытия, к тому, что называют чудесным, неуловимым, вечно пребывающим и неизменным, он заглянул в самую суть существования — еще немного, он бы не вернулся, исчез в нирване, только бы его и видели.

Но тут Степан Степанович с силой дернул Пашу-солдата за нос. Паша вскрикнул — и именно в этот момент обрел полное, абсолютное и окончательное просветление.

— Да меня ведь нет!!! — сказал он радостно.

— Конечно! — воскликнул Степан, ликующе хлопнув себя по ляжкам. — И меня тоже нет! И ее нет!

— Ах! — облегченно вздохнула Матильда и с грохотом опустила тарелки в раковину.

— Поэтому, — сказал Степан, — спокойно, Паша, созерцай поток меняющихся форм и твердо знай: ни одна из них не реальна.

Степан обнял его, поздравил и сказал:

— Ну, а теперь ступай. Трудись усердно и неси мое Учение в Сибирь и на Дальний Восток. И повсюду распространяй Истину об иллюзорности феноменального мира.

Павел поклонился Степану Степановичу, простился с Матильдой Ивановной, взял вещмешок со скрученной шинелью и вышел на улицу.

Был вечер, и уже сгустились сумерки. Кузнечики поют. Пахнет яблоками, травой, зажглись звезды в небе. Идет Паша — и весь светится. Видит, навстречу ему тоже движется некий светящийся объект. Это Луша помыла в столовой посуду и возвращалась домой.

А дальше Степану с Матильдой приходит письмо:

«Здравствуйте, дорогие Степан Степанович и Матильда Ивановна!

Пишут вам Луша и Паша. В тот вечер мы встретились, сразу узнали друг друга, сами не помним, как очутились на станции Кратово, пригородной электричкой доехали до Москвы, а на вокзале смешались с толпой, сели на поезд в Сибирь и поехали на комсомольскую стройку в Актюбинск. Я теперь знатная плиточница, Паша — в бригаде шофером. Мы живем в общежитии, нам дали комнату. А Ваша фотография, Степан Степанович, стоит у нас на комоде. К нам с Пашей часто приходят друзья и все всегда спрашивают: „Что это за баба в платке?“. А Паша им отвечает: „Это наш с Лушей Учитель, известный просветитель и мастер дзен“. И обращает тут всех без разбору в буддийскую веру.

С приветом, Луша».

И маленькая приписка в конце — от Паши:

«Тут очень много морошки!».

39

Степан прожил долго и до старости отличался завидным здоровьем, хотя выпивал. Матильда его за это ругала, а в день получки встречала у проходной и отбирала всю зарплату.