Читать «Мультики» онлайн - страница 22

Когда отстрелялся Шайба, Света пошла в душ, а мы всей толпой сели за стол и допили «горькую стрелецкую». Из закуски оставались лишь маринованные кальмары. Всю эту смесь заполировали самогоном, после чего мир настолько накренился, что едва держался на ногах. Мелкими шажками, вдоль стеночки, я кое-как добрался до кровати.

Заснуть не удалось. Едва я прилег, налетели пьяные пропеллеры. От муторных тошных виражей захватывало дух. На соседней кровати прорвало Боню. Он блевал, повернувшись на бок, не вставая, как раненый. Вслед за ним вырвало Тренера. Паша Конь стащил наволочку и рыгал в нее. У меня мелькнула мысль добежать до умывальника, но кислый запах чужой рвоты подстегнул рефлекс, и я просто свесился с кровати, чтоб не пачкать постель…

Наступило утро горько-стрелецкой казни — чудовищное коллективное похмелье, одно на всех.

Насвинячили не только мы. Соседний четырех-местник тоже оказался заблеван. А в коридоре еще раньше постарался Шева — весь пол был в подсохших лепешках. Козуб с больной головой, охреневший от такого невиданного разгрома, крыл нас на каждом шагу матом, ведь отчитываться перед сторожами предстояло ему, а те уж наверняка нажаловались бы его матери…

Вскоре выяснилось, что никто не хочет убирать. Лысый кричал, что он с Мариной вообще ни при чем, и это была правда — они не мусорили. Куля хотел припрячь на это дело Аню и Свету, но девчонки ответили, что согласны прибрать со стола, а подтирать, как сказала Аня, «чужую рыгачку» они не собираются. Козуб то бесновался, то совестил нас. Мы и сами понимали, что надо бы взяться за уборку, но без подручных средств — тряпок, совков — всем было западло.

Время шло, мы вяло переругивались, потом Козуб опомнился и раздобыл две лопаты для чистки снега. Этими лопатами мы сгребали лепешки и выбрасывали в открытые окна — комнаты все равно необходимо было проветрить, дух там стоял ужасающий. Снаружи мы для маскировки присыпали блевотину снежком, хотя Тоша и говорил, что пусть лучше расклюют вороны, ведь им тоже жрать надо. И всю обратную дорогу в электричке мы донимали Тошу, что он «юннат», шутили, что вороны, наклевавшись пьяной каши из кальмаров со «стрелецкой», будут криво летать, с веток падать… В общем, возвращались более или менее весело. Так мы отметили день рождения Козуба. Это была суббота, а в воскресенье мы снова вышли на промысел.

С февраля школа ушла на самый дальний план. Одноклассники казались мне сущими детьми, огорчающимися из-за оценок, передающими какие-то записочки — пятнадцатилетние лбы! Учился я спустя рукава. С гуманитарными предметами как-то справлялся сам, а для алгебры, геометрии и физики вовремя приспособил сидящего за соседней партой Илью Лившица. Его не особо любили в классе за язвительность и самомнение. И еще дразнили, потому что у него уже росли усы — не реденькие, подростковые, а черной густой щеткой.

Где-то в ноябре я подошел к Лившицу и сказал:

— Лившиц, если тебя кто обижать будет — сразу говори мне. И на улице вдруг проблемы какие возникнут — отвечай, что Рэмбо знаешь…