Читать «Мультики» онлайн - страница 19

Тоша вручил Козубу выкидной ножик — он всегда, если что, дарил ножик, благо у него их была куча. Куля — чистую кассету «Sony», Шева — болгарскую зажигалку, Паша Конь — пластинку: на одной стороне «Наутилус», на другой — «Бригада С». Боня подарил Козубу фотографии с приемами карате — отснятые страницы с дерущимися фигурками, Тренер — плакат: смерть в фашистской каске и мантии с топором выходит из клубов дыма, а внизу надпись «Kiss». Шайба подарил набор одноразовых бритв, и Лысый посмеялся, что зачем, Козуб вполне еще сможет побриться вафельным полотенцем. Козуб спросил, это как, Лысый принес из номера полотенце, обернул им подбородок Козуба, а потом резко дернул, так что чуть кожу ему не сорвал — это была такая шутка, Козуб обиделся и несколько минут гонялся за улюлюкающим Лысым вокруг стола и по коридору. Сам Лысый подарил колоду порнографических карт — черно-белые парнашки. Правда, сразу предупредил, что колода не полная, не хватает пары карт, и прибавил: «Но ведь ты же не собираешься в дурака играть! Правильно?»

Поначалу было радостно. Пили за Козуба, за родителей, за «мультики», за Бормана и Леща. Громко слушали «Машину времени», подпевали, танцевали, дурачились под советскую эстраду, орали как сумасшедшие: «А-а-а-ппп! И тигры Боярского съели! А-а-а-ппп! И струны из жопы торчат!» Лысый вскакивал и тряс стол так, что падали бутылки, и кричал, что это Спитак, землетрясение в Армении, и мы смеялись. Затем Козуб достал свои подарочные карты, мы сели играть в тысячу, но партия быстро заглохла, потому что все больше разглядывали фотки.

Семерка треф своим кукольным личиком была очень похожа на Наташу Новикову. Эта другая, взрослая, но все равно Новикова сидела, расставив согнутые ноги в сетчатых чулках. На ней была короткая майка-тельняшка, чуть сползшая с плеча, так, чтобы обнажить одну грудь. Пальцами правой руки «семерка» раздвигала кудряшки на лобке, и при этом ничего толком видно не было, один тусклый расфокус, а указательный палец левой руки «семерка» сунула в рот. Эту карту я, каюсь, под шумок припрятал. Впрочем, так поступил не я один. Козуб на следующий день ругался, что вот, сволочи, треть колоды своровали!

Раньше всех напился Шева. Я отлично помню, как ему за столом рассказывал Куля:

— Знаешь, что телкам поет кукушка? В пятнадцать лет: «Никому, никому, никому», в шестнадцать: «Одному, одному, одному», в восемнадцать: «И тому, и тому, и тому», в двадцать: «Кому?! Кому?! Кому?!» Шутку понял?