Читать «Правда о Первой мировой» онлайн - страница 333
Генри Бэзил Лиддел Гарт
Личное мнение Першинга на этот счет достаточно выразительно:
«Без сомнения, немедленное продолжение наступления вывело бы нас далеко за позицию Гинденбурга (позиция „Михель” была довеском к главной Гинденбургской позиции) и, возможно, привело бы в Мец».
Дикман высказался еще резче:
Это – яркий пример ошибочности политики ограниченных целей…»
С другой стороны, Лиджет, быть может, наиболее здраво и реально мысливший человек во всей американской армии, заявил:
«По моему мнению, возможность захвата Меца и все остальное, если бы бой проводился по первоначальному плану, имели бы место лишь при той предпосылке, что наша армия представляет собой хорошо смазанную и вполне слаженную машину. На самом же деле это было далеко не так».
Лиджет также указывал, что хотя атака между рекой Маас и Аргоннами явилась для германцев большой неожиданностью, но они смогли настолько быстро подбросить сюда свои резервы, что уже на третий день закрыли первоначальный прорыв. И даже если бы удалось овладеть позицией «Михель», то наступление с этой позиции натолкнулось бы, особенно на правом фланге, на новые препятствия, которые представляли собой укрепления Меца.
Знаменательно также зрелое суждение генерала фон Гальвица, командовавшего германской армейской группой, по которой пришелся удар американцев:
«Я считаю, что не могло быть и речи о захвате противником позиции „Михель”. Чтобы захватить эту позицию, понадобилась бы новая операция, проводимая в крупном масштабе».
Необходимо учесть, что Першингу для достижения действительных результатов пришлось бы по крайней мере дойти до отрезка железной дороги Лонгюйон—Тионвиль, проходившего в 20 милях за позицией «Михель», а затем пройти достаточно глубоко за эту железную дорогу, чтобы прервать и железную дорогу от Лонгюйон в тыл через Люксембург.
Это потребовало бы наступления, которое развивалось быстрее и проникало бы глубже, чем это удалось любому из наступлений союзников на Западном фронте. С неопытной и необстрелянной армией это, конечно, являлось тщетной надеждой.
Имеется все же один фактор, на который критика не обратила должного внимания и который давал первоначальному плану Першинга особое преимущество. Почти каждая попытка к прорыву в Мировой войне основывалась на идее проникновения на одном направлении. Среди немногих исключений можно указать на одновременные атаки в Артуа и Шампани 25 сентября 1915 года. Хотя по форме это и был двойной прорыв, на деле эффект его выражался в двух отдельных ударах, так как участки атак были слишком удалены друг от друга, чтобы вызвать быстрое оседание и размыв находящегося между ними участка фронта. Согласно новому плану Фоша, сходившиеся в одну точку атаки у Аргонн и у Камбрэ имели ту же самую видимость двойственности, но пространственно были еще больше разделены.
Двойственность ударов является самой сущностью военного искусства, хотя, как это ни странно, об этом часто забывают.
