Читать «Правда о Первой мировой» онлайн - страница 309

На следующий день на обширном поле боя неожиданно потянуло свежим ветерком. Сцена была готова для великого реванша.

При изучении события, имеющего такое большое значение для истории, основной интерес заключается в установлении приведших к нему причин. Основную из них мы найдем, прибегая не к анализу военного искусства, а применяя процесс, больше отвечающий характеру мировой войны, именно путем сопоставления приходо-расходного итога действий обеих сторон за предыдущие шесть месяцев.

Когда Людендорф начал свою кампанию, на его приходе значилось 207 дивизий на фронте и 82 – в резерве. Теперь он имел всего лишь 66 дивизий в резерве, но большинство из них было настолько обескровлено, что вряд ли их можно было считать за здоровые подкрепления.

Хотя операции этого года вызвали серьезное опустошение и во франко-британском балансе живой силы, союзники по крайней мере, избегали решающего поражения, а теперь, в июле, на их текущий счет стали поступать обильные и все возраставшие американские пополнения. Помощь американцев, прежде чем она могла действительно пополнить потери союзников, явилась для них бесценной, так как восстанавливала их кредит, подымала дух войск и рождала в них уверенность. Петэн – военный экономист – давным-давно оценил этот основной фактор; он еще раньше сказал:

«Если мы сможем продержаться до конца июня, положение наше будет блестящим. В июле мы сможем возобновить наступление. После этого победа будет нашей».

Этот простой расчет времени и числа, пожалуй, способен умалить эффект широко распространенного представления о вдохновенном «контрударе Фоша», вырвавшем победу из когтей поражений. Как ни жалко, но это так!..

Мистическая вера Фоша во всесилие «воли к победе» при наступлении выявилась еще давно – в дни Марны в 1914 году, когда день за днем он отдавал приказы атаковать, видимо, не понимая всей очевидности того, что в действительности его истощенные войска не могли ничего сделать – и фактически, несмотря на все его громкие фразы, так ничего и не делали, судорожно цепляясь за уже захваченное ими.

Затем в тот же год под Ипром он пришпоривал Джона Френча, подстрекая его отдать приказы о честолюбивых по своим целям наступлениях, когда на деле британские войска еле-еле выдерживали натиск превосходящих сил противника. В обоих этих случаях результаты оправдали дух, если не букву его приказов. Но когда германское наступление с применением ОВ сделало брешь во фронте союзников (Ипр, апрель 1915 года), то постоянный припев Фоша «Attaquez!» и неисполнение им своих обещаний о переходе в наступление французов заставили Джона Френча тайно отказаться от уже принятого решения – отступить и выпрямить свой фронт, как на этом и настаивал Смит-Дорриен с самого начала операции. Когда же в конце концов вернулись к этому здравому и разумному решению, то британцы потеряли не только Смит-Дорриена, но и совершенно зря поплатились жизнями многих других.

В 1917 году Фош был реабилитирован, но этот «наступательный дух» все еще владел им, а когда кризис марта 1918 года вызвал назначение его главнокомандующим, то он, едва-едва успев справиться со своей первоочередной задачей – укреплением сильно потрепанного фронта союзников, опять стал мечтать о наступлениях. Еще до нового разгрома фронта союзников на реке Эн в мае 1918 года Фош отдал «директиву» Хейгу и Петэну провести ряд атак с целью овладеть рокадными железными дорогами близ Амьена и Хазебрук.