Читать «Отражения, или Истинное» онлайн - страница 20
Том Стоппард
Генри. Вот это правильно.
Анни. Броуди в вашей гонке не участвует. Он одного хочет – быть услышанным.
Генри. И это правильно.
Анни. И делает это по-своему, сам всего добивается.
Генри. Да-да, книжки читает, чувствуется…
Анни. С классиками его сравнивать, конечно, не нужно…
Генри. Конечно, не нужно.
Анни. Он – узник, и пытается докричаться до нас сквозь толщу тюремных стен…
Генри. Совершенно справедливо. Полностью согласен.
Анни. Замолчи! «Согласен»… Уж лучше возражай, громи…
Генри. А почему, собственно, он взялся писать именно в этом жанре? Ты предложила?
Анни. Ну, не совсем…
Генри. Зачем тебе это понадобилось?
Анни. Комитет так решил. Вернее, то, что от него осталось. Понимаешь, Броуди уже надоел публике. За два-три года все приедается. Чтобы расшевелить людей, нужен крепкий…
Генри. Хлопок по затылку?
Анни. Нет, крепкий…
Генри. Пинок в задницу?
Анни
Генри. Прости, больше не буду.
Анни. Все, потеряла нить.
Генри. Чтобы расшевелить людей, нужен крепкий…
Анни. Короче, от писателя не отмахнешься. О телеспектаклях говорят, они становятся событием. Может, после пьесы дело Броуди пересмотрят? Как ты думаешь? Что ты вообще об этом думаешь?
Генри. Что все это очень разумно.
Анни. Нет, скажи честно.
Генри. Ах, честно… Я думаю, скверная пьеса – не повод для оправдания. И уж тем паче – не доказательство судейской ошибки. Ты утверждаешь, что Броуди якобы наскучил публике. Так имей в виду, это еще цветочки. Вот пьеска заставит народ поскучать на славу! Впрочем, досмотреть до конца вряд ли кому удастся: пьеса не забавней Марксова «Капитала», да и короче лишь на самую малость.
Анни. Ты самодовольный ублюдок!
Генри. Не сквернословь…
Анни. Роджер все равно ее на телевидении поставит!
Генри. Кто? Ах, Роджер… Ему-то это зачем?
Анни. Он член нашего комитета.
А пьесу нужно лишь слегка доработать…
Генри. Все вы свихнулись на этом Броуди.
Анни. А ты ревнуешь?
Генри. Тебя к Броуди?
Анни. Не меня, а писательское призвание. Ведь это нечто священное, принадлежащее одному тебе. Ты никого к писательству не подпускаешь. По-твоему, одним – дано, другим – не дано. Писать вправе лишь ты и тебе подобные. Броуди тем тебя и раздражает, что не знает своего места. Ты – словно метрдотель в ресторане, не впускаешь Броуди, потому что он, видите ли, без галстука. Ну, плохо у него слова сцепляются. Неужели низать слова на нитку – самое главное?
Генри. Писателю вроде бы не грех излагать связно…
Анни. Да не писатель он, а заключенный. Писатель – ты. Ты и пишешь, потому что писатель. Выбираешь «тему», накручиваешь на нее, наворачиваешь – лишь бы писалось складнее, глаже. А зачем? Кто сказал, что литература должна быть только такой?
Генри. Никто. Просто только такая на человека и действует.
Анни. Еще бы! Сначала ты всем объясняешь, что такое хорошая литература, а потом, естественно, оказываешься лучшим писателем. И вдруг появляется некто – скажем, Броуди. Он в ваших играх не участвует, но у него и вправду есть живая, настоящая тема. Тебе он, разумеется, скучен, но ведь и ты ему – тоже! Он тебе – потому что писать не умеет, ты ему – потому что ничего другого не умеешь.
