Читать «Любовь к электричеству: Повесть о Леониде Красине» онлайн - страница 162
Василий Павлович Аксенов
Немедленно разыскать и арестовать без ссылки на Департамент инженера Леонида Борисовича Красина (Никитича).
* * *
Она видела несколько раз, как он сворачивал на этом углу, проходил мимо зеркальных окон банка и мельком взглядывал на свое отражение, на бледное после дневного труда, жесткое свое лицо. Теперь она сама свернула на этом углу и остановилась почему-то… Почему-то взгляд ее привлек сверкающий под январским солнцем бордюр сосулек на карнизе банка. Некоторое время она разглядывала эти сосульки и кусок голубого, словно средиземноморского неба, потом вздохнула и быстро прошла мимо зеркальных окон, не посмотрев даже на свое отражение, а глядя лишь на свою тонкую девичью тень, колеблющуюся на тротуаре и быстро, мгновенно сжираемую тенью крыльца.
В банковском зале пахло дорогими сигарами, лавандой и лишь слегка вчерашней ресторанной отрыжкой. Это был петербургский, почти европейский солидный банк.
Ну, разумеется, взгляды, игривое покашливание, искательно-приглашающее «нда-с», и даже кассир, сидящий в своей клетке, как диковинная птица, слегка привстал, когда Надя шла по замысловатой декадентской мозаике пола через весь зал – к нему.
– Вот, извольте разменять, – сухо сказала она, извлекая из муфты пачку пятисотрублевок.
Это были те самые тифлисские билеты, и Надина акция с их разменом в центре Петербурга была настоящим безумием.
Вчера у них на квартире долго совещались Красин, Игнатьев и муж ее Кириллов. Все трое были удручены непрекращающейся вереницей провалов дома и за границей, а особенно арестами Камо и Валлаха. Все трое были убеждены в одном: охранке удалось утвердить свою агентуру в самом сердце партии, скорее всего в ее Заграничном бюро. Работать так дальше, зная, что почти каждый твой шаг отмечается на Гороховой, было бессмысленно. Только ликвидировав провокатора, можно продолжать…
Надя сидела в углу, не вмешиваясь в разговор мужчин, внимательно на них смотрела, переводила взгляд с одного лица на другое, и ее вдруг поразило, что все трое одновременно и машинально сделали жест крайней усталости: Игнатьев прикрыл ладонью глаза и оскалился, Кириллов прислонил лоб к сгибу руки, а Красин быстро и сильно сжал пальцами виски.
Игнатьев принес с собой пачку банкнотов, номера которых были изменены искусным гравером. Решено было отправить эти деньги с агентом во Владивосток и попытаться разменять там. Надежды на успех было мало.
Надежды на успех мало, мало надежды, надежды на успех, думала она ночью, положив голову на грудь хрипящему во сне мужу, что-то невнятно бормочущему и жалобно, по-детски стонущему… Мало надежды на успех, и революция кончается. И вдруг она поняла, что революция кончается, что революцию почти уже выжали до конца, но есть надежда на успех, она сама и есть Надежда. На Успех!
– Мадемуазель, я не могу разменять этих денег, – тихо, глядя на Надю исподлобья, проговорил молодой лощеный кассир с безукоризненным пробором. Банкноты веером были разложены перед ним.
