Читать «Алая маска» онлайн - страница 137

Слава богу, на страницах, полных досужих сплетен, я не нашел упоминания о том, где обнаружено было тело покойного итальянца, фамилия фон Реденов не приводилась, и я вздохнул облегченно, питая хоть слабую, но все же надежду на то, что репутация Елизаветы Карловны не пострадает, и что история эта забудется раньше, чем кто-нибудь пронюхает о том, что драма разыгралась в доме Реденов.

Доктор Остриков тем временем принес кипевший чайник и пригласил меня разделить ужин. Сев с ним за стол, я почувствовал себя как тяжело больной, оправляющийся после губительного недуга: слабость и ломота во всем теле, онемение гортани, сосущий голод под ложечкой – и в то же время полное отсутствие аппетита. Увидев мою постную мину, доктор подмигнул и выставил на стол бутыль с прозрачной жидкостью, при взгляде на которую меня чуть не вывернуло. Но Остриков твердой рукой патологоанатома налил себе и мне по стопочке, прямо-таки принудил меня эту стопочку за компанию с ним опрокинуть… И, странное дело: в голове прояснилось, перестало мутить и есть захотелось, хоть бы и простецкий кусок сала с неровным ломтем ржаного хлеба, которые – и хлеб, и сало – доктор кромсал каким-то странным ножом, более походящим на лопаточку для торта: с длинным клинком, однако, не острым, а закругленным, и не заточенным с обеих сторон клинка. На мое замечание о неудобстве использования такого столового прибора, с тупыми гранями, доктор ничтоже сумняшеся ответил, что раз прибор этот пригоден для сечения мозга, то и для жировой клетчатки сгодится. И без затей отхватил довольно ловко от куска еще ломтик сала.

Устыдившись своего невежества, я признал в приборе специальный нож для сечения мозга, употребляемый прозекторами; и вспомнил, как Остриков, проводя занятия, объяснял, что клинок сего инструмента не затачивается, так как для нужд аутопсии мозг покойника потребно не нарезать, как ветчину, а осторожно отделять слоями.

– Не бойся, сынок, нож вымыт чисто, и продезинфицирован, – усмехнулся Остриков, и мне показалось, что он просто разыгрывает меня. Не может быть, чтобы этим ножом он вскрывал покойника, а потом хладнокровно пользовался им для приготовления пищи. Конечно, так оно и было: нож этот в деле никогда не находился…

– Да ты вздохни поглубже, сынок, – посоветовал доктор, – за едой нельзя о делах скорбных думать, несварение желудка заработаешь.

– А о чем мне думать? – вяло возразил я. – Тут одна дума в голове, со щитом или на щите…

– А ты не думай про это. Задачки порешай в уме, историю государства Российского вспомни. Я вот, если думы черные накатят, всегда вызываю в памяти что-либо приятное. Давеча вспомнил, как вскрывал проститутку безымянную, утопленную, а у той на груди – рубец. Знаешь ведь? Эти девицы себе часто татуируют имя любовника, а когда его меняют, то старую татуировку вытравляют и заменяют новою. А травят знаешь, чем? Индиго-серною кислотою намажут рисунок, и вскоре останется лишь плоский рубец. А я верхние ткани снял, лоскут кожный обработал и имя-то вытравленное открыл…