Читать «Черная радуга» онлайн - страница 150
Евгений Иванович Наумов
Но старший бухгалтер быткомбината завидовал черной завистью работящему оборотистому малому, который в поте личности «мэйкмонил»: «бух» устраивал внезапные проверки, ревизии, опросы заказчиков — целые референдумы. И направлены референдумы были не на улучшение обслуживания населения, а на то, чтобы подловить единственного толкового мастера и выгнать с позором. Однако мастера никто не продавал, все прекрасно понимали, что такой ас для города клад: еще свежа была в памяти тягомотина с починкой, которой занимались до Родиона недоученные мастера.
— Может, он уже дрыхнет давно!
— В кино пошел, сам видел. Ну а я выждал — и сюда. А потом вспомнил, что фильм индийский, знать, двухсерийный. Все равно, думаю, дождусь гада, раз запалился, — Родион сжал свой трудовой кулак.
— Плюнь и идем, — убеждал Матвей.
— Ну ладно, — Родион махнул рукой.
— Это дело! Пойдем ко мне водку пить.
— Машина за углом.
«Запорожец» стоял, чуть подрагивая работающим мотором, Тут зимой мотор не глушили: сразу же трубы перемерзнут. И не раз во время всяких совещаний стояли стаями «газики» да «уазики», бормоча и дымя выхлопными трубами в морозном воздухе, ежечасно пережигая сотни килограммов ценного, привозимого издалека топлива. Жители шли, криво ухмыляясь: там переливают из пустого в порожнее, а тут рубли из баков переливают в воздух.
В маленькой кабине было тепло и уютно. Уала приникла к его плечу, и Матвею вдруг показалось, что они едут в какую-то сказочную страну. Родион ожесточенно крутил баранку, объезжая сугробы.
— Чего ты приличную машину не купишь, «жигуль»?
— Зачем он тут? «Жигуль» я на материке возьму.
«И этот жизнь откладывает на потом. А мы тут живем… Вдруг все выжрали? — мелькнула тревожная мысль. — Нет, там Андрюха, он позаботится. В крайнем случае, бутылка на стеллаже осталась».
Окна квартиры Матвея на фоне темного настороженного дома ярко светились.
— Что там у тебя?
— Гуляем…
— А со мной как раз магнитофон, новейшие записи.
Уала захлопала в ладоши. Не чувствовала, к какому веселью идет…
Квартира встретила их слаженным ревом трех голосов: Митрофановны, поэта-сторожа и Снежного Барана. Они сидели в ряд на тахте и раскачивались в такт, закрыв глаза и выпевая: «Чукотка! Это ты, Чукотка!» Везде валялись «павшие», Куницын — прямо в прихожей, уткнув лицо в затоптанный пол и вытянув вперед руки, будто ему всадили в спину нож.
— Это я, не стрелять! — сказал Матвей громко и, отодвинув ноги Куницына, с трудом захлопнул дверь. «Павшие» открыли мутные очи.
— А, — сказал Снежный Баран.
Матвей метнул взгляд — всюду пустые бутылки вперемешку с мятыми пятерками.
«Неужели все они? Прямо уму непостижимо, сколько может выжрать наш простой человек!»
— И не запаслись?
— А, — опять вякнул Снежный Баран. — Идем, покажу.