Читать «Фирмамент» онлайн - страница 41

- Ты тоже это видишь? - спросил Борис.

Кирилл прижался к стенке капсулы, многочисленные щупы сенсоров прокололи пленку, и видение стало четче и ярче.

Рыбы срывали и заглатывали золотистые мешочки пыльцы, окутываясь ослепляющим свечением, по их чешуе и камням растекались змеи электрических разрядов, закукливая невозможные создания в плотные коконы грозовых туч. Иссиня-черные кляксы сливались в грандиозную штормовую поверхность свинцового моря, под ударами волн стебли ломались, и цветы рушились в бездну, распадаясь на миллионы кусков, рассыпая по воде кровавые лепестки.

- Что это?

- Не знаю, - сказал Борис. - Никогда не слышал о таком. Плохой знак.

- Почему?

- Значит мы знаем не обо всем...

- Мы вообще ничего не знаем, - усмехнулся Кирилл.

Борис помолчал.

- Может быть, это их сны? Они лежат на пороге смерти и видят сны...

- Возможно, - сказал Кирилл. Протянул руку и похлопал Бориса по плечу. - Теперь твоя очередь.

Борис не ответил. Он всматривался в иллюзорное море, и ему виделось там, в глубине, он может разглядеть чье-то лицо - спокойное, спящее, слегка улыбающееся грезам близкой смерти, и драгоценные рыбы проплывают над гладкой кожей, отбрасывая нежные тени на подрагивающие веки.

- Скоро будем на месте, - напомнил Кирилл.

Страх и раздражение. Отвращение. Борису казалось, что внутри тела что-то свело жуткой судорогой, сжалась и заклинилась жизненно важная пружина, и стоит сделать хоть малейшее движение - она порвется с отвратительным хрустом, вонзится острейшим изломом в сердце, наполняя пустую оболочку тела черной и уже мертвой кровью. В прозрачной синеве падающей капли четко прорисовывалось парящее тело - слишком гладкое и непропорциональное для человека, но слишком истощенное для порока. Эмбрион. Дышащая рыбка, окутанная крохотными блестками пузырьков, ждущая очередной порции совокупления, еще одного гормонального удара, чтобы... чтобы жить? Нет, чтобы еще и еще спариваться в мертвой икринке мертвой воды, порождая мертвые чувства. Глаза ее закрыты, словно она спит, отдавшись на волю потоков. Зеленые волосы длинными щупальцами распростерлись вокруг головы, продолжая инстинктивно приманивать несуществующую рыбешку. Прилепившаяся к предплечью ярчайшая желтая актиния выпускает студенистые лепестки, они жадно всасывают влагу, и сквозь темнеющую поверхность видны тонкие прожилки вен далекое воспоминание о коралловых рифах морского прошлого Человечества.

Так становилось легче - отдаться инстинктам, отключиться от раскаленной электростанции ненависти, страха, отвращения, стыда, собрать, сбить в плотный и жаркий комок внутреннего солнца волю жить, волю стремиться, волю хотеть, почувствовать черным шаром бессознательного существования хваткие крючки феромонов, запускающих древние и неодолимые соблазны обнаженного тела самки, чем бы оно в действительности не было... Такой кожи не может быть! Такие глаза не могут смотреть в непроглядной бездне холодных морей! Такие губы слишком ранимы для колкой рыбешки теплых течений! Такое тело слишком уродливо для жизни, но очень сладко для желания! Волны, где вы, волны, что готовы качать слипшиеся существа в обжигающей колыбели страсти?! Не слишком ли мы расточительны, выдавливая из себя жизнь ради чего-то недостижимого, а то и вообще ненужного?