Читать «Тринадцатый Император. Часть 1» онлайн - страница 57

И тут как плотину прорвало. Рейтерн, срывая голос от волнения твердил, что отказ от выкупных платежей удельных крестьян пагубно скажется итак на подкосившемся, после неудачно попытки восстановления золотого размена, бюджете. Зеленой и Мельников возражали против прирезки казенной земли на наделы. Милютин и Головин были в целом 'за', но их смущало то, что удельные крестьяне в правах и обязанностях были приравнены к государственным, то бишь казённым, и значит, действие Манифеста теоретически могло распространяться и на них. Странно молчаливы были Блудов, Валуев и Краббе. Но если последнего этот вопрос напрямую не касался, и собственного мнения он мог и не иметь, то вот первые два…

– Господа, – приподнял я руку, – господа, спокойнее. Спокойнее. Я услышал ваше мнение. Пётр Александрович, Дмитрий Николаевич, Николай Карлович, вы не хотите ничего добавить?

Начальник канцелярии медленно поднялся и, вытянувшись во весь свой невеликий рост, глядя мне в глаза заявил:

– Суть и сущность собственной Его Императорского Величества канцелярии состоит в том, чтобы выполнять решения, а не обсуждать их.

Я признаться был приятно удивлен. Мне казалось, что граф найдёт тысячу предлогов, чтобы отговорить меня от этой идеи или хотя бы оттянуть время её воплощения в жизнь. Но видимо я нём ошибался, что ж надо признавать свои ошибки! Однако тут граф продолжил:

– Мне жаль лишь, что Ваше Императорское Величество вынесли этот вопрос на обсуждение, не воспользовавшись услугами канцелярии, как раз и предназначенной для заведования делами, подлежавшими личному рассмотрению императора и наблюдающей за исполнением Высочайших повелений. Я уверен, – заявил Блудов, – что мои сотрудники, бы могли прилежно и детально выполнить предварительные работы, чтобы претворить в жизнь разделяемые ими устремления Его Императорского Величества.

– И как вы предполагаете это сделать? – ради интереса спросил я, уже понимая куда он клонит.

Граф тут же предложил создать авторитетный редакционную комиссию. Её рекомендации, сказал он, позволят учесть все возможные последствия и принять решение, основанное на зрелых, ответственных и долгосрочных соображениях, забыв о сиюминутных и корыстных порывах.

Нет, всё-таки я был прав, чиновник всегда остаётся чиновником. Как будто не понятно, что поручение разработки закона вышеупомянутому комитету, растянет на несколько месяцев, а то и лет! С улыбкой поблагодарив графа за 'самоотверженность', я заявил, что всё-таки вынужден отказаться от столь любезно предложенной помощи, если хочу чтобы Манифест увидел свет в этом столетии. Блудов намёк понял и резко свернул своё выступление.

Следующим был Валуев. Он начал с того, что напомнил, что 19 февраля 1863 года истекал двухлетний срок, в течение которого крестьяне обязаны были пребывать в прежнем повиновении у помещиков и беспрекословно исполнять их обязанности. В связи с этим среди крестьян были широко распространены слухи о даровании 'настоящей воли' этом году. Они с нетерпением ожидали наступления 19 февраля, собирались к тому дню в города, наполняли церкви и ожидали объявления указа о безвозмездной отдаче им земли и прекращении обязательных повинностей. Кроме того, в некоторой части помещичьих имений проявлялось и стремление крестьян к получению безусловной свободы путем бунта. По данным министра, волнения крестьян происходили в Черниговской, Екатеринославской, Нижегородской, Херсонской, Пензенской, Саратовской, Казанской и Киевской губерниях. На этих словах Пётр Александрович остановился и выжидательно посмотрел на меня, всем своим видом показывая, что его дело – предупредить, и окончательное решение остаётся за мной.