Читать «Мэтт и Джо» онлайн - страница 10

Может, он и правда глядит куда-то еще? А вовсе не на тебя. А что покраснел, так ведь не обязательно от смущения. Может, он простудился, может, у него жар. Сто два градуса. Или, например, он поперхнулся, что-нибудь в глотке у него застряло.

Убрать стекло, и вы окажетесь лицом к лицу.

И что тогда?

Представь себе, ты только попробуй себе представить, Большой Мэтт!

Лицом к лицу, глаза в глаза, и так близко, дотронуться можно.

Это стекло, оно не только нас разделяет, но еще и защищает. Пока оно есть, не над чем ломать голову. И смущаться не надо. И нет нужды сочинять слова для общения, самые трудные в мире слова. Ни о чем не нужно беспокоиться, пока есть защитное стекло. Можешь даже оглянуться через плечо, Большой Мэтт, повиснув на ремне. И я тоже могу притвориться, будто смотрю куда-то еще.

Но что, если все-таки убрать стекло и очутиться лицом к лицу? Если вдруг взять и оказаться рядом? Не по-сказочному, не в лунном свете или в бликах солнца. А по-настоящему.

«Здорово», — скажет он. Может быть.

«Здорово», — ответит она.

«Я — Мэтт, — возможно, прибавит он. — Неужели ты не слыхала, какой я гимнаст? Ай-яй-яй. На параллельных брусьях я — циркач».

«А я — Элен».

«Я думал, ты Абби Цуг».

«Нет, если можно, зови меня, пожалуйста, Элен. Это мое второе имя. Я имею право зваться так, если захочу».

«Ясное дело, ты можешь зваться так, если хочешь, малышка. Но все равно ты — Абби Цуцуг из третьего класса, девчонка, у которой зубы торчком».

Скорее поставьте стекло обратно. Ради бога, скорее, чтобы можно было только смотреть, и все.

А если попробовать иначе? А что? Попробовать в темноте. Скажем, он сталкивается с тобой на углу. С разбегу — бах! На нем зеленый тренировочный костюм с картой Австралии на груди, он бежит двухмильную дистанцию, хочет побить рекорд, а ты возвращаешься домой из церкви.

Да. В воскресенье вечером, скажем так.

Столкнулись.

«Прости меня! — говорит он огорченно. — Я был слишком поглощен своим рекордом».

И подымает тебя. Совсем отрывает от земли, будто ты ничего не весишь. Но не сразу, сначала прилаживается, как поудобнее взяться. Такие надежные, крепкие руки, обхватывают тебя так плотно… И бежит с тобой на руках к ближайшему фонарю. А сам дышит тяжело, и весь разгорячен, и весь жутко мокрый от пота.

«Скажи, — просит он, — скажи, что ты цела и невредима».

«Ох, прости меня, Большой Мэтт. Прости, пожалуйста, Большой Мэтт! Из-за меня ты не смог побить рекорд, когда победа была уже у тебя в руках».

«Глупости вся эта победа, лишь бы ты была цела и невредима».

Волосы падают ему на глаза, его горячее дыхание обжигает тебе лицо. И сердце у тебя готово выпрыгнуть. Невероятно! Три миллиона людей живут вокруг, и изо всех ты, в воскресенье идя из церкви, натыкаешься именно на него. На него единственного, который снится тебе по ночам. Не то что другие девчонки, которые, бывает, управляются сразу с восемью.

Он вносит тебя в круг света. Под фонарь. На желтый островок среди тьмы.

«Фу, черт, — говорит он. — Да это же Абби Цуг!»

Шлеп!

И ты сидишь в канаве, и тебе слышен стук его убегающих подошв. Или это стук колес электрички на подъезде к станции Восточный Теддингтон?