Читать «Серебряный бумеранг» онлайн - страница 220

Мари полностью "ушла в себя": молчала, в глаза не смотрела, ни с кем не разговаривала.

— Что нам делать, Марта? — спросил Денис у невесты. — Москва прислала за мной яхту.

— Что же, плыви, дорогой, — слабо улыбнулась девушка. — Плыви, моё сердечко…

— А ты?

— Ты же всё понимаешь…. Я сейчас не могу. Надо маму поддержать. Очень скоро, я знаю, она отойдёт, начнёт мстить. Тогда и картотека Анхен пригодиться…. А у меня, если ты ещё не забыл, есть младшие братишка и сестрёнка. Кроме меня за ними некому присматривать. А ты — плыви…

Денис посмотрел девушке в глаза.

— Я попрошу генералов, чтобы меня направили в Аргентину — на смену твоему погибшему отцу. Ты жди меня, дорогая!

— Хорошо, я буду ждать! Но только года два. Больше у меня не получится, извини…. Не смогу я больше — без крепкого мужского плеча рядом. Я такая, какая есть, совсем даже и не Святая Мадонна…

Эпилог

"Стрела" уверенно скользила по тускло-серебряным волнам Ла-Платы, великой Серебряной Реки.

Буэнос-Айрес уже давно растаял за кормой, впереди — на сколько хватало взгляда — была только грязно-серебристая вода, изрезанная причудливыми морщинами волн.

"Вот и всё, — подумал Денис. — "До свидания, Аргентина, странная и призрачная бело-голубая страна! Я очень надеюсь, что мы ещё увидимся с тобой…".

Ла-Плата — река, где не видны берега. Незнакомые звёзды — играются с полночью. Волны — цвета старинного, давно нечищеного столового серебра… Лентяйка — местная горничная. Ночью — не уснуть — в гостиничном номере: Что-то постоянно — шуршит по крыше. Шуршит — по стеклу и по подоконникам. Всё шуршит и шуршит… Что это? Темно, ничего не вижу. А утром, распахнув окошко, понимаешь: Может это — вам покажется странным, Но везде и всюду летают — Миллионы лимонных листьев, опавших с платанов. И тогда многое — понимаешь… Танго — звучит из каждого раскрытого окошка. На улицах — нищие играют на скрипках. Сосиски в тесте, виноградная граппа, упитанные уличные кошки, Молоденькие девушки, одетые только в улыбки… Везде — портреты Эвиты Перрон. Она умерла — много лет назад. Ну и что из того? Каждый трамвайный и троллейбусный вагон Демонстрирует вам — её незабываемый взгляд, Её милое — лицо… Она умерла в возрасте Христа, И весила при этом — ровно тридцать три килограмма. Аргентина тогда застыла и ждала: Когда же она воскреснет? Великая Дама… В золотистой луковой корочке — аппетитные кусочки асадо. Лукавые чёрные глаза — за столиком напротив. Извините, милая сеньорита, но я срочно уезжаю: Больно уж она грустна — ваша аргентинская осень… Вы никогда не бывали в Аргентине? Не бродили по ночным улочкам Буэнос-Айреса? Мне вас жаль, господа и товарищи: Ни об этой планете, ни о настоящей жизни, в частности, Вы, собственно, ничего и не знаете…

"А, если генералы не отпустят тебя обратно в Аргентину?" — вкрадчиво зашептал внутренний голос. — "Отправят, к примеру, на несколько лет в Корею, мол, Родина приказала…. Тогда — что? Ты потеряешь Марту навсегда?".