Читать «Война и мир Ивана Грозного» онлайн - страница 165

Однако в начале 1564 г. года царь с советниками разработал план масштабного наступления на Литву.

Воевода Петр Иванович Шуйский должен был выйти из Полоцка, братья П. С. и В. С. Серебряные-Оболенские — из Вязьмы. Соединившись в районе Орши, московские воеводы двинулись бы на Минск и Новогрудок. В случае успеха, этот поход должен был кардинальным образом изменить ситуацию на западном фронте. Московские войска были бы поддержаны хлопами и кметами Белой Руси, потому что несли уничтожение жестокого панского гнета. Крепостное крестьянство Западной Руси, уставшее от фольварочного рабства, с той же радостью приняло бы московские земские порядки, как и северно-русское крестьянство во времена Ивана III.

Однако русские войска терпят серьезное поражение от польско-литовского войска на р. Улла, неподалеку от Орши (иногда эту битву назвают второй оршинской).

Последствия этого события можно назвать фатальными. В то же время обстоятельства битвы чрезвычайно темны, ее и «битвой» назвать трудно, скорее уж резней. И просто удивительно, насколько невнимательно профессиональное историческое сообщество относится к этой катастрофе русского воинства. (Впрочем, также невнимательно относятся историки ко всем важным событиям, которые могут повлиять на господствующую точку зрения о бесмысленной подозрительности «тирана».) Даже для матерого С. М. Соловьева поражение при Улле было доказательством того, что русские просто не могли сражаться в открытом поле против более искусных поляков. Посмотрим однако, что это за «открытое поле» и в чем заключалась польская «искусность».

В январе 1564 московское войско под командованием воевод П. Шуйского, Ф. Татева и И. Охлябина, численностью около 18 тысяч человек, отправилось из Полоцка к Орше.

Как свидетельствует западный автор, князь Петр Шуйский шел «с отборными отрядами всадников, вызванных из самых крепких городов Mocковии: Торопца, Пскова, Новгорода и Луцка, и называемых обыкновенно кованою ратью». Новгородская и псковская «кованая рать» действительно относились к лучшим силам русского государства, которые ни в чем не уступали польской тяжелой кавалерии.

У села Барань войско должно было соединится с войском братьев Серебряных, что выступило из Вязьмы.

Однако литовский гетман Н. Ю. Радзивилл Рыжий, воевода Троцкий, и польный гетман Г. Ходкевич имели всю необходимую информацию о движении русских. Из Лукомли, где они первоначально стояли, польско-литовские войска двинулись точно в район, где находились русские войска.

Вечером 26 января, в наступающих сумерках, поляки и литовцы неожиданно атаковали русские войска у д. Овлялицы, в лесах около реки Улла (тогда Ула).

«И как будет князь Петр (Шуйский) в Литовской земле, в деревне в Овлялицех, и тут пришли безвестно (неожиданно) литовския люди многия, воевод побили и поймали многих дворян», — говорит о внезапном нападении врагов Пискаревский литописец.

Согласно Карамзину, фактически цитирующему Александро-Невскую летопись, русские военачальники перевозили отдельно оружие и доспехи. «…Князь Петр Шуйский, завоеватель Дерпта, славный и доблестию и человеколюбием, как бы ослепленный роком, изъявил удивительную неосторожность: шел без всякого устройства, с толпами невооруженными; доспехи везли на санях; впереди не было стражи; никто не думал о неприятеле — а Воевода Троцкий, Николай Радзивил, с двором Королевским, с лучшими полками Литовскими, стоял близ Витебска; имел верных лазутчиков; знал все, и вдруг близ Орши, в местах лесных, тесных, напал на Россиян. Не успев ни стать в ряды, ни вооружиться, они малодушно устремились в бегство…»