Читать «Смоленское направление. Книга 2» онлайн - страница 229

Угрюмость хозяина харчевни можно было понять. Над левой бровью виднелась свежая рана с запёкшейся кровью. Бросив дочищенную рыбу в деревянную кадку, Родослав вымыл руки и косясь в сторону леса на горе, побрёл в погреб, оставив нас привязывать лошадок к поперечной жердине у соломенного навеса перед дверью заведения.

Закрепив поводья, мы прошли внутрь, где от запаха давно не стираных портянок было не продохнуть. На центровом месте сидела троица длинноусых мужичков, наголо бритых, с красными, наглыми глазами. Широкие пояса с ножами поддерживали холщёвые штаны грубой ткани с вытертыми на ляжках кожаными вставками. Внутренняя поверхность штанов на икрах грязновато-тёмная. Такие пятна оставляют конские бока, если наездник не имеет краг. Совершенно отталкивающие, неприятные типы, пили пиво, бросая опорожнённые крынки о деревянную стену, гогоча и сквернословя. Дочка трактирщика ползала на четвереньках в углу, собирая в передник черепки. Лицо женщины в слезах, а перед порванного на груди платья – завязан узлом.

У каждого свои нравы, но подобная компания по соседству, меня явно не устраивала. Снорри это понял по моему скривившемуся лицу.

– Вы, трое! Быстро встали, расплатились, и чтоб духа вашего не было! – Свей положил руку на рукоять меча.

– Что? Платить? За это? – Усатый верзила приподнялся с лавки, красноватые глазки забегали по столу и не найдя ничего глиняного швырнул в Снорьку деревянным ковшиком. Видимо, всю бьющуюся посуду мерзавцы переколотили.

Конечно, ковшик в Снорьку не попал, но несколько капель, обидно брызнули на лицо, а это уже было оскорбление, которое мужчина терпеть не должен. Свей вскочил на лавку, одним прыжком перескочил на ближайший к нам стол, вторым оказался на столе хулиганов и носком правого сапога врезал обидчику в лицо. Верзила и ойкнуть не успел, мешком свалившись на пол, предварительно хряснувшись бритой головой об стену. Второй незамедлительно последовал за ним, испробовавши крепость левого сапога Снорри.

От столь стремительной атаки, третий участник безобразия опешил, отшатнулся в сторону и едва успевши схватиться за нож, с хрипом выставил напоказ грязные ладони, роняя оружие на пол. Лезвие моей сабли вошло в его грудь, прямо в сердце. Не схватись он за ножик, возможно, и обошлось бы. Но времена были такие, что взявшись за сталь, надо быть готовым отвечать.

Родослав вбежал в корчму на визг дочери. Видевшая короткую расправу женщина, заголосила, рассыпав все черепки из передника. Спустя мгновенье, она бросилась к распахнутой двери, где и столкнулась с отцом. Квас расплескался, а трактирщик, злорадно усмехнулся, видя поверженных незваных посетителей. Отодвинув хныкавшую дочь в сторону, Родослав подошёл к телам, посмотрел сначала на заколотого саблей, затем приблизился к бритоголовому павшему первым, и облизав палец, прислонил его ко рту лежащего. Подержав пару секунд, покачал головой из стороны в сторону, мол, медицина бессильна и склонился над третьим, с разбитыми губами. Слабенький ветерок дыхания обдул 'определитель жизни', видимо в последний раз, так как нож, давеча чистявший рыбу, вонзился в печень.