Читать «Мечников» онлайн - страница 16

«Жили мы тихо — утро за делом в лаборатории, а вечером большей частью в нашем салоне (у Н. А. Умова. — С. Р.), за дружеской беседой и нередко за картами. Грешный человек, карточную игру, но безденежную, ввел я и, как любитель оной, яростно нападал на нашу милую хозяйку (жену Н. А. Умова. — С. Р.), когда она делала ошибки». И дальше примечание: «У Мечникова была наследственная страсть к картам, но он боялся играть даже без денег; садился возле нас, когда мы играли, и даже в качестве зрителя волновался и краснел, следя за перипетиями нашей борьбы».

Как видим, факт Сеченов подтверждает, но дает ему иное объяснение. Да и Ольга Николаевна ведь пишет, что дело не в отвращении к картам, а в нежелании быть побежденным, оказаться на лопатках!

Ольга Николаевна роняет точное слово: самолюбие. Илюша «из самолюбия стал уклоняться от этих удовольствий», то есть от таких игр, в которых брат брал над ним верх. И еще: «В этот период он потерпел целый ряд неудач, сильно повлиявших на его „самоопределение“ <…> Таким образом, путем исключения была расчищена почва для новых влияний».

5

Итак, почва была расчищена; осталось лишь прийти сеятелю. И в это время в Панасовке появился студент-медик Ходунов…

Ходунов. Больше мы о нем ничего не знаем: ни имени-отчества, ни даже инициалов; никакого представления о его внешности.

Что зимой 1851 года в Петербурге заболел Лева, второй сын Мечниковых (у него случился коксит — воспаление тазобедренного сустава), — знаем; что в день, когда пришло это известие, Дмитрий Иванович без лишних слов облачился в извлеченную из сундука едко пахнущую нафталином огромную медвежью шубу и двинулся за мальчиком, — знаем; что вместе с Левой в доме появились костыли и студенты-репетиторы, — знаем; что среди этих репетиторов и был Ходунов, который приехал в Панасовку летом 1853 года, — тоже знаем.

И больше ничего.

Кроме разве того, что Ходунов, обучая Леву ботанике, совершал с ним экскурсии по окрестностям и восьмилетний Иля увязывался за ними сперва просто для прогулки, но вскоре так увлекся составлением гербария, что Ходунов стал заниматься с ним больше, чем с равнодушным к ботанике Левой…

Наконец нашлось поприще, на котором Иля мог взять верх и над Колей, и над Жоржем с Леонидом, и даже… над самим Левой — почти взрослым в его глазах. Он стал писать по ботанике целые трактаты и читать лекции. Да, да, читать лекции — Коле, Леве, Жоржу, Леониду, а чтобы непоседливая аудитория соглашалась его слушать, он… платил каждому по две копейки (об этом сообщает в своих воспоминаниях Яков Юльевич Бардах, ученик Ильи Ильича; он слышал об этом от Николая Ильича, так что свидетельство точное: Коля сам получал от Илюши эти двухкопеечные монетки).

Страсть взыграла в нем, страсть! Искра, оброненная невзначай Ходуновым, дала яркую вспышку. Открывшаяся перед ним дорога казалась гладкой и прямой. Ухабы и выбоины на ней не различались. Может быть, это хорошо: хоть он и не трусливого десятка, а кто знает, не убоялся ли бы, если б заранее знал, сколько раз предстоит оступиться, шагая по ней, разбиться в кровь и даже заглянуть туда, за черту…