Читать «Бастион: война уже началась» онлайн - страница 46

– Уверяю вас, все виновные будут наказаны, а вред, причиненный государству, минимизирован.

– Гм, – сказал Туманов.

– Безусловно, мы предпримем меры к розыску вашего племянника, – быстро вспомнил субъект.

Как же, предпримут. Структуры подобных организаций только на это и рассчитаны.

– Это все? – спросил Туманов.

– Все, – кивнул пожилой. – Мы надеемся на ваше благоразумие. Да и зачем вам эти дополнительные запутанные дела, граничащие с… личными неприятностями?

Туманов не стал выспрашивать, что его поджидает в случае «от противного». Некогда. Не так уж много у него на свете родственников, чтобы бросаться ими, как окурками. Подчеркнуто учтиво распрощавшись, он выбрался из джипа и поспешил к крыльцу. Интуиция подсказывала – есть единственное место, где ты можешь найти своего племянника…

– Поздравляю, Туманов! Только что звонили. Там, – испачканный чернилами палец указал на потолок, – очень довольны. Краденые вещи не успели сбыть, они уже возвращены в квартиру. Банда арестована. Юрий Михайлович крайне рекомендует поощрить руководителя следственной группы.

– Спасибо, товарищ майор, – Туманов внимательно проследил за пальцем. – У меня к вам просьба… Личного характера. Заодно и поощрите.

– Говори. – Улыбка исчезла, взгляд построжал.

Туманов виртуозно изобразил подхалимную мину.

– Три дня отгула, товарищ майор? По семейным обстоятельствам, а?

– А работать кто будет? – прозвучало родимое. Слава богу – ответственные товарищи из ФСБ, кажется, не успели проинструктировать Дроботуна.

– А я с Губским договорился. Он не подведет, товарищ майор. Вы же знаете Губского…

– У Губского – своих дел полный стол… Ладно, – Дроботун смягчился. – Ты сегодня именинник. Считай, прогнулся. Но смотри, Туманов, чтобы к понедельнику – как штык! Не вернешься – уволю. И марш – пока не передумал…

Красилина Д.А.

А потом мне снился шум дождя… С порывами ветра. Я лежала на траве в чистом поле. Над головой сверкало, взрывалось, сполохи молний полосовали небо, разряды электричества долбили по земле. Я лежала, распятая, не способная ни заорать, ни пошевелиться, и потоки воды хлестали по моим глазам, заливали рот, ноздри… Я не могла оторвать себя от земли – нет, мои конечности не были привязаны, однако невероятная сила, подобная силе мощнейшего электромагнита, держала их, и всякий раз, когда я пыталась судорожно освободиться, испытывала боль, настоящую боль – она сводила ключицы, выворачивала запястья. Потом началось самое страшное. Меня обступили люди… Нет, не люди – тени. Неподвластные дождю и ветру, они сжимали круг, давя на психику – как давит на психику рука экзекутора, медленно тянущаяся к рубильнику… Потом они стали наполняться объемом, смыслом. Обрастали руками, одеждами – бесформенными балахонами с колоколообразными рукавами и капюшонами – абсолютно черными пещерами. И вот в свете молний эти пещеры, как телеэкраны, насытились изображением. Замерцали бледные лица с неживыми глазами. Рты расплывались, обнажая зубы – гнилые, изъеденные цингой. Руки тянули ко мне корявые пальцы, шевелились, рисуя в воздухе магические узоры. Монахи! – осенило меня. Мертвые монахи! Они пришли за мной… Они и есть те самые черные человечки, что приходят за душой и уносят ее на дно своего ада… Я почувствовала, как с меня снимают одежды – стягивают обувку, джинсы. Что это? – возопило мое «я». – Зачем это? Куда это?.. Потом что-то ужасное, раздирающее ворвалось в меня, и молчаливый оскал, проявившийся в свете очередного разряда, навис над лицом, дыша могильной вонью. «Что вы делаете?..» – простонала я. «Мы пьем твою волю, сестра…» – прозвучал ответ в ушах. Не голос монаха. Голос извне, за кадром, голос тихий и задумчивый. Монах усилил нажим – я взвилась. Резкая боль разломила тело, я стала терять сознание, но не потеряла, а окунулась в пограничное состояние – забалансировала на грани бытия и коллапса, и это было лучше, чем оставаться в своем уме. «Партнеры» стали меняться. Одни уплывали, другие погружались в меня, окатывая новой вонью, новой болью. Я металась в бреду, но чувствовала эту боль – тупую, изматывающую, реальную. Я захлебывалась слезами, дождевой водой, задыхалась. Я извивалась, распятая на мокрой траве, колотилась в конвульсиях, агонизировала, и дольше века длился этот сон…