Читать «Московские эбани» онлайн - страница 7

— Ерунда какая-то. Зачем дело стало?..

— Конечно, ерунда, но в таких условиях жить невозможно — теперь я это точно знаю. А в таких квартирах живут только в Париже, да и то — не живут, а ночуют. Поэтому мне надо, пока я в силах, купить квартиру. А ещё срочно машину. Потом мастерскую. И все это мне нужно для того, чтобы спокойно снова писать картины, общаясь через компьютер со всем миром. Вот и все. Я не нуждаюсь в вашей помощи. Мне просто надо, так сказать, встать, собраться и… вперед!

— Я знал одного художника, он писал свои картины по ночам на кухне. Постелит на ночь клеенку и пишет, пишет, — мазюкает. И не хуже, чем те, что имеют мастерские. Все равно результат тот же, — вы все не умеете продавать своих картин. Всем вам нужен грамотный продюсер.

— Боже мой! Какое откровение! Услышали слово: «продюсер», уцепились. Как я понимаю, продюсеров международного ранга здесь днем с огнем не найдешь. Не расплодились покуда. В этакой культурологически безводной степи они не размножаются.

— Почему в степи?

— Сознание кочевников-временщиков главенствует. А кто осел — живет с бетонною одышкой.

— Ну осядь ко мне, полежи. Ну полежи, а то я что-то мерзну.

— Но я же не грелка! — возмутилась она, отскакивая к двери, явно готовая бежать из собственного дома.

— Слушай, а как ты оказалась в Африке? — увел её от мысли о побеге из собственного дома Вадим. — Кому нужны наши художники? Подозреваю, это был бурный роман! — Он встал с постели, надел на себя свою белую рубашку, потом затянул галстук, отвернувшись. Мелькнув перед ней пухлыми ягодицами, пыхтя и отдуваясь, втиснулся в джинсы.

Виктория отвернулась, подавляя раздражение его бесцеремонностью. Но её буддистская тактичность, не давала выносить скорые суждения о человеке. И она начала свой рассказ.

ГЛАВА 3

— Вышло так, что девяносто второму году я достигла критической массы ошибок.

— К девяносто второму?! Это не ты достигла. Государство и те, кто захватили власть.

— Вы говорите про внешние условия, Вадим, — голос её был картонно-сухой, будто влаги не хватало где-то там, куда она отдалилась, вспоминая. — Я говорю вам про то состояние, при котором внутренний мир человека набирает такие ошибочные обороты, что они уничтожают его физически, независимо оттого, что происходит снаружи. То, что происходит снаружи это всего лишь пыль — притянувшаяся к наэлектролизованной определенным образом сути.

— О как?! Интересно говоришь, — он сел на край постели, а она, продолжая стоять: