Читать «С НАМЕРЕНИЕМ ОСКОРБИТЬ (1998—2001)» онлайн - страница 29

Что касается идеологической стороны вопроса… Ну что тут можно сказать. Как говорят мои земляки из Картахены, «одно дело — это одно, а другое — совсем другое». Одно дело — стараться понять историческую личность со всеми ее достижениями и ошибками, не принимая на веру «черных легенд», и совсем другое — превращать Филиппа Второго в светоч Возрождения, а его Испанию — в оплот культуры и прогресса. Мы должны помнить о замечательной библиотеке, собранной этим королем, о тяжелейшей миссии, которую он взвалил на себя, управляя самой большой и могучей империей в мире. Но не стоит забывать и о трагедии, которой обернулась для Испании начатая им контрреформация, о кострах инквизиции, уничтожении морисков, о том, что страна была обескровлена тяжелейшей восьмидесятилетней войной, которая изменила курс нашей истории и в конце концов привела нас к сегодняшнему плачевному состоянию. Об исторической личности стоит судить с точки зрения ее эпохи, а не спорных и порой опасных критериев нашего времени. Прежде чем объявить монарха XVII века образцом добродетели, стоит вспомнить о зловещей сущности королевской власти как таковой. Я написал однажды, что Испании нужна история какая она есть, не принадлежащая ни левым, ни правым. Но, кажется, наша бедная страна обречена бросаться в крайности.

Надвигается четырехсотлетие Веласкеса. Боже, спаси нас грешных! Похоже, настала очередь севильского живописца. Мы обладаем способностью превращать в сплошное дерьмо самые прекрасные начинания, иногда по ошибке, но куда чаще — из-за непомерного энтузиазма.

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ИСТОРИЯ

Эту историю все знают. Или хотя бы что-то слышали. Муравьиха запасала на зиму пшеницу. Она работала дни напролет, выбиваясь из сил, спешила наполнить свой муравейник припасами. Ведь на дворе стоял август, надвигались холода. Муравьиха таскала пшеницу в свой муравейник методично и старательно, как положено достойной во всех отношениях дочери муравьиного народа, которая готовится к зиме. Она была настолько поглощена своей работой, что не обращала внимания на весьма симпатичного муравья, который пытался с нею любезничать. «Ах, смуглянка! — подмигивал проходимец, щекоча муравьиху своими усиками. — До чего хороши твои ножки! Все шесть». А муравьиха, ничего вокруг не замечая, неслась сломя голову в свой муравейник, чтобы положить в кладовку с запасами на зиму очередное зернышко или листик петрушки.

Пока муравьиха трудилась, стрекоза целыми днями валялась на травке, покуривала трубку и, лениво перебирая гитарные струны, напевала песни Алехандро Санса. Когда ей это надоедало, стрекоза принималась дразнить и мучить бедную муравьиху: «И как тебе не надоест носиться взад-вперед? Нечего здесь мелькать!» Иногда стрекоза бросалась в муравьиху камешками и громко хохотала: «Посмотри на себя, замарашка! Ты работаешь как лошадь. Только дураки с утра до ночи таскают зерно туда-сюда. Глупость какая!»