Читать «Исчезнувший поезд» онлайн - страница 5

Я умышленно пересказываю во всех деталях события того утра. Они никоим образом не связаны с последующим рассказом моего друга Сироты. Но я хочу, чтобы молодые читатели поняли, как сложно было в те далекие советские времена двум нормальным взрослым людям спокойно посидеть и посудачить часок – другой за кофе, в тепле и уюте. Возможно, именно вот такие бытовые мелочи, а не стремление к высоким идеалам, со временем накапливались, чтобы, в конце концов, пробудить в головах людей мысль, что дальше так жить нельзя.

Алексей с мамой занимали двухкомнатную квартиру в старом дореволюционном «доходном» доме, почти в центре Киева. Это сооружение пережило немало потрясений и катаклизмов. Его несколько раз перестраивали. Сначала из роскошных квартир сделали коммуналки, затем коммуналки перепланировали в отдельные квартиры со стандартным советским метражом. Поэтому Алешина обитель имела чудаковатый вид. Из маленькой прихожей три двери вели в жилые комнаты и туалет, а вот к ванной и кухне надо было еще добираться длиннейшим коридорчиком шириной с метр. Правда, кухня была неожиданно просторной и к тому же с балконом. Его пристроил кто-то из Алешиных предшественников, по слухам – большая шишка. Потому что балкон и высокая стеклянная дверь с окнами были единственными на глухой стене брандмауэра и смахивали издали на гнездо какой-то странной птицы.

На этой кухне Алексей и проводил почти все свое свободное время, а в маленькой комнатке, похожей на коробку из-под сигарет, только спал. Я сразу понял, что моего друга что-то гнетет. Он выглядел не усталым или возбужденным, а именно подавленным. Заварил крепчайший кофе, отхлебнул сразу полчашки, поморщился, допил, молча встал, вымыл чашки и джезву, запарил новую порцию и вдруг спросил:

– Ты тоже считаешь, что я свихнулся?

Я попытался перевести все в шутку, мол, если что-то и замечал у моего друга Алексея, то исключительно избыток рассудка, а не его отсутствие. Однако Сирота отмахнулся и, наконец, произнес свое знаменитое:

– Слушай!

Алексей Сирота:

Слушай и немедленно забывай. У меня ситуация, как в той детской сказке. Расскажешь, что у царя растут рога – отрубят голову. Не расскажешь – лопнешь, как мыльный пузырь. Мне не до шуток. Если кто-то посторонний узнает, что я тебе все рассказал, можно преспокойно застрелиться. Но если я промолчу – меня всего лишь комиссуют со службы. Правда, через психушку. Я это учреждение не случайно помянул, потому что именно с него все и началось.

О моем друге Борисе-психиатре я тебе рассказывал, еще когда за «оборотнем» гонялся. Так вот, звонит он мне как-то и просит заглянуть к нему домой, в Пассаж. Забегаю. Смотрю – мой флегмат Борис чем-то изрядно огорошен. Я сперва подумал, не попал ли он впросак из-за какой-то уголовщины, скажем, на почве психиатрической экспертизы. Оказалось – еще страшнее. Хотя, что может быть страшнее преступления.

Итак, есть у Бориса в дурдоме одно отделение, под милицейской охраной. Слышали о нем многие, но, слава Богу, мало кто туда попадал. Это медицинская тюрьма для людей, которые совершили тяжкие преступления в состоянии психического расстройства. В результате они все равно оказались за решеткой, но под наблюдением врачей. До полного выздоровления… В соответствии с результатами патологоанатомического вскрытия. Таких – половина тамошнего контингента. А вторая – это те, кто «косит дурку», чтобы вместо «семь-шестьдесят два» в затылок схлопотать пожизненное заключение, но опять-таки, в психушке. Вот они там и кантуются, пока мудрые эксперты не установят: или тут в самом деле больная психика, или просто его папа с мамой никогда не читали трудов Антона Семеновича Макаренко.