Читать «СССР без Сталина: Путь к катастрофе» онлайн - страница 99

На протяжении 5 лет, до 1961 года политический раскол в стране находился пусть в неустойчивом, но всё же равновесии, ибо внешне резких перемен не было заметно. Да, появилась хрущёвская «оттепель». Да, заявило о себе поколение «шестидесятников» — Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Андрей Вознесенский, Булат Окуджава. Но в то же время были и сдерживающие факторы: города и улицы носили имя Сталина, в музеях экспонировались картины со «сталинскими» сюжетами и т. п.

Всё переменилось по окончании XXII съезда КПСС. Как станут говорить тридцать лет спустя — «мы проснулись в другой стране». Оказалось, что морально-политическое единство советских людей — миф. В сознании народа пропахали «межу», и люди оказались по разные её стороны. Сразу же оформилась исключительно влиятельная группа людей, имевшая доступ к средствам массовой информации — элита советской интеллигенции. Не будет преувеличением сказать, что именно они — писатели, поэты, художники, журналисты, деятели кино, — стали определять идеологическую направленность литературы и искусства. Именно они, обласканные и поддержанные хрущёвской партией, ринулись обличать Сталина, уподобившись длинноухому персонажу известной крыловской басни:

«А мне чего робеть? И я его лягнул: Пускай ослиные копыта знает!»

Особенно «отличился» Евгений Евтушенко. В 1952 году молодой поэт опубликовал свой первый сборник стихов «Разведчики грядущего», где Сталину посвящались следующие лирические строки:

«Я знаю: Вождю бесконечно близки мысли народа нашего. Я верю: здесь расцветут цветы, сады наполнятся светом. Ведь об этом мечтаем и я и ты, значит думает Сталин об этом!» «Я знаю: грядущее видя вокруг, склоняется этой ночью самый мой лучший на свете друг в Кремле над столом рабочим. Весь мир перед ним — необъятной ширью! В бессонной ночной тишине он думает о стране, о мире, он думает обо мне. Подходит к окну. Любуясь столицей, тепло улыбается он. А я засыпаю, и мне приснится очень хороший сон

Теперь, десять лет спустя, чтобы угодить новому кремлёвскому хозяину, Евтушенко старается лягнуть «лучшего на свете друга» покрепче:

«Нет, Сталин не умер. Считает он смерть поправимостью. Мы вынесли из Мавзолея его. Но как из наследников Сталина Сталина вынести?! …Велела не быть успокоенным Родина мне. Пусть мне говорят: «Успокойся!» — спокойным я быть не сумею. Покуда наследники Сталина живы ещё на земле, Мне будет казаться, что Сталин — ещё в Мавзолее».