Читать «Шестая батарея» онлайн - страница 84

Мешковский охотно согласился. Романов жил неподалеку, и через несколько минут они были уже дома. Комната была обставлена по-спартански. Единственным ее украшением была фотография, прикрепленная над кроватью Романова. На ней была изображена улыбающаяся молодая женщина с безмятежным выражением лица. На руках она держала маленькую девочку.

Заметив, что Мешковский с интересом разглядывает фотографию, Романов сказал:

— Это мои жена и дочка.

— Как их зовут?

— Жену Ольгой, дочку Шурой, — ответил Романов. Затем склонился над лежавшей на столе тетрадью. И только спустя несколько минут поднял глаза и тихо добавил: — Погибли… в Краснодаре…

Мешковский растерянно поглядел на Романова, но тот торопливо встал и подошел к окну, затем тяжело вздохнул и, будто оправдываясь, сказал:

— Никак не могу прийти в себя. Узнал об этом несколько дней назад…

* * *

Наутро Мешковский проснулся раньше обычного. Сначала никак не мог сообразить, где находится. Комната с голыми стенами, скромная обстановка, все незнакомое, чужое… Вспомнил о Беате. Лежа на спине, уставился в потрескавшийся потолок. С некоторым сожалением подумал о вчерашней ссоре. «Ведь мне с ней было совсем неплохо. Надо было отобрать пистолет, а затем приголубить ее, — рассуждал он. — А может, не все еще кончено? Может, пойти и как-то все уладить, замять ссору?» Но тут перед ним, сменяя друг друга, возникли картины: похороны убитого парня, затем фото Беаты в окружении немецких офицеров… Он вспомнил слова Брылы: «Окрутят вас, втянут…» Потом вспомнил, как недавно опозорился во взводе.

«Э-э, пусть все катится к чертовой матери! Брыла выиграл пари. Недаром мне так не хотелось ехать в училище, — думал он с раздражением. — Ничего себе обстановочка. Друзья, товарищи, все близкие мне люди дерутся на фронте, будут освобождать Варшаву, пойдут на Берлин, а я отсиживаюсь в тылу, как за каменной стеной. На черта сдалось мне это училище?!»

Тем временем проснулся Романов. Вскочил с кровати, натянул брюки и сел за стол. Уложил стопкой книги, прислонил к ним небольшое выщербленное зеркальце и начал бриться.

Мешковский был уже почти одет. Встал у окна и начал завязывать галстук. Бросил через плечо насвистывавшему Романову:

— Знаешь что… Напишу-ка я, пожалуй, рапорт, чтобы отпустили на фронт.

Романов перестал свистеть. Мешковский почувствовал его взгляд, затем услышал:

— Брось ерунду молоть! А кто будет учить курсантов? Это твой долг и твоя обязанность…

* * *

Как обычно по воскресеньям, курсанты батареи читали, учили. Кто получил увольнительную, более тщательно, чем обычно, приводил себя в порядок. Мешковскому нечего было делать в училище, и он решил прогуляться по городу.

Не спеша шел по заполненным празднично одетой публикой улицам. Настроение было подавленным. Он задумался и ничего не замечал вокруг. Все сильнее охватывала тоска по тому времени, когда он был на фронте, по боевым друзьям.

Миновав центр городка, Мешковский услышал, как кто-то окликнул его. Он оглянулся и увидел ковылявшего в его сторону человека с забинтованной головой. С военной шинелью как-то не вязались серый госпитальный халат и войлочные домашние туфли на босу ногу.