Читать «Берег Стикса» онлайн - страница 24

— А где? — на лице Татьяны мелькнуло тупое недоумение. Это было уже выше её понимания.

— Еда — за счёт фирмы, — сказал Роман безмятежно.

Татьяна первый раз в жизни посмотрела на него с подобострастным уважением, как смотрела на Петеньку, а раньше — на отца. Этот взгляд означал преклонение перед человеком, способным раздобыть большие, по её меркам, деньги.

Роман подумал, что даже если бы сестра узнала, откуда произошло его неожиданное богатство, то молчала бы, как камень. Источник до смешного не волновал её — лишь бы он не иссякал.

— Танюша, — сказал Роман, достаточно поразвлекавшись, — я хотел тебя попросить… Я в ночь работаю, устаю — ты не буди меня днём, малыш. Ладно?

— Я… да конечно! — сказала Татьяна почти нежно. — Поспать хочешь? Да?

— Ну! Чтобы было темно и по возможности тихо.

— А вечером-то посидишь с нами? — это предложение прозвучало окончательным признанием заслуг.

— Посидеть — посижу, — сказал Роман, чувствуя себя абсолютным победителем. — А вот пить не буду, извини, малыш. Мне на работу — не хочу с ходу вылететь за появление в нетрезвом виде, понимаешь?

Татьяна истово закивала.

— Ты бы действительно поспал, — посоветовала она озабоченно, — а то выглядишь как-то бледно и синячищи под глазами…

— Да, малыш, да…

Роман ещё поулыбался, покивал — и ушёл в свою комнату. Закрывая дверь на ключ, задёргивая и закалывая булавками занавески, он с удовольствием думал, что первое испытание прошло отлично. Татьяна ничего не заметила и не заподозрила, не удивилась его роже, не испугалась. Следовательно, всё идёт по плану.

До вечера можно отдохнуть. А вечером надо будет прогуляться…

Милка заменила шторы на окнах на куски картона, происходящие от разорванных коробок. Ей казалось, что лучи весеннего солнца просачиваются сквозь шторы слишком явно. А солнце — это плохо.

У неё аллергия на солнце. От него голова болит и все кости ломит. А в последнее время и лицо начало чесаться. Нет, солнце — это вредно. Вообще, в газетах пишут, что от него бывает рак кожи. Милка не хочет заболеть раком. Вот ещё.

Милка перестала выходить из квартиры днём. Вечером приходилось с сожалением отрываться от сладких грёз, укутываться в платок — холодно же — потом в пальто, втискивать ноги в сапоги, с проклятиями выходить на работу. Перед тем, как запереть квартиру, смотрелась в зеркало. Там, в тусклой глубине, маячило что-то бледное, синюшное, с жалкой гримаской на курином сморщенном личике, с бледными губами — мучной червяк, а не Принцесса. Впрочем, Милку это не слишком волновало. Это внешнее. О внутреннем знают только её Принц и она сама. Остальным и дела нет.

Твари, поганые твари.

Люди — твари. Всюду пачкают, гадят. Милка моет лестницы, а они ходят грязными сапогами, бросают окурки, пустые бутылки. Нассать норовят где-нибудь в лифте. Бросают свой поганый хлам где попало. Свиньи.

Кто-нибудь из жильцов скажет: «Девушка, дайте пройти», — а Милка огрызнётся: «Я работаю, чего, не видите?!» Мало огрызнуться. Хочется ударить изо всех сил ручкой от швабры или ведром, или бутылкой, чтобы кровь потекла — нельзя.