Читать «Сюзи, «Лед Зеппелин» и я» онлайн - страница 75
Мартин Миллар
— А женщины?
— Они бы тоже выиграли. Я бы выслушивал их проблемы. А всякая студентка, которая желает проехать аж из Саутгемптона, чтобы со мной переспать, однозначно нашпигована проблемами. Юная Фрэнсис не ела двое суток к тому времени, как мы вошли в паб. Я заставил ее съесть две пачки чипсов, а ее специалист по питанию не может даже этого. Я, вероятно, спас ей жизнь.
— Ну а сегодня как твой желудок?
— Опять плохо, — признаюсь я. — А Фрэнсис уехала обратно в Саутгемптон, так что, возможно, я на пороге затяжного приступа болезни. В общем, жизнь штука тяжелая, и стареть жутко противно.
СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ
Мы приплясывали и махали руками часа полтора. Наши тела пышут жаром. Сейчас «Гринз–Плейхаус» — единственное теплое место в озябшем городе. Моя футболка, пропитанная потом, облепляет торс. Лицо Черри влажно поблескивает, когда на него падает свет. Ее вечно взъерошенные рыжие волосы намокли и обвисли.
Мне на плечо ложится рука, в давке я кое–как оглядываюсь. Это Грег. Он улыбается. Он почти касается губами моего уха.
— Чудовищные Орды Ксоты побеждены, — произносит он.
Я улыбаюсь в ответ и энергично киваю. Мы в экстазе. Но это последний миг нашей дружбы.
Голая грудь Роберта Планта поблескивает в лучах прожекторов. Ему не сразу удается заставить людей себя услышать.
— Эту песню мы написали, когда впервые научились петь по–американски…
Звучит длинный начальный аккорд, и мы ударяемся в крик. Джимми Пейдж выдает самый известный рифф в мире, точь–в–точь как мы его пели в тот же вечер на автобусной остановке: бессмертное начало «Лед Зеппелина II» — «Целая уйма любви».
Пол дрожит гула барабанов и топота наших ног. Рифф «Целой уймы любви» заполняет зрительный зал, и люди теряют над собой контроль. В меня бьют волны тел, я мотыляюсь из стороны в сторону, пока наконец под напором сзадистоящих не вылетаю вперед. Остатки металлических барьеров сметены, меня прижимает к самой сцене и, взглянув вверх, я понимаю, что мои глаза — как раз на уровне ног музыкантов. Перевозбужденные фанаты начинают взбираться на сцену, и собственная охрана группы вылетает из кулис и начинает сбрасывать их обратно в толпу.
Приплюснутый к сцене, я, при своем росте, могу смотреть только вверх. Когда Роберт Плант подходит к авансцене, он всего в шести дюймах от меня. Люди, которые стоят сразу за мной, тянут руки, чтобы к нему прикоснуться. Я пытаюсь сделать то же самое, но не могу высвободить конечности. Я не в обиде. Я и не представлял, что окажусь так близко от «Лед Зеппелин». Зед выскакивает на сцену и умудряется прикоснуться к Джимми Пейджу, прежде чем ассистенты хватают его и выкидывают обратно в толпу, — и когда он пролетает над толпой, я вижу, что он улыбается.
Я тоже улыбаюсь, потому что это справедливо: Зед отныне и навсегда будет парнем, который потрогал Джимми Пейджа. Я высовываю язык и лижу сцену. Не знаю, почему я это делаю. Но мне это не кажется безумием. В мою руку впиваются пальцы, я узнаю лак для ногтей на маленькой ручке Черри — это она пробивается ко мне. Ей приходится изо всех сил подтянуться, чтобы увидеть музыкантов, и она повисает на сцене так, что ноги болтаются в воздухе, и ей не дает упасть напор толпы.