Читать «Марк Шейдер» онлайн - страница 65

П*дец.

Забастовки начались опять. То есть – они не просто начались. Они начались, и продолжились, и снова продолжились, и, в конце концов, стали настолько обычным явлением, что, если киевлянин, или луганчанин, или донетчанин, или днепропетровчанин проходил мимо здания местной администрации или совета и не видел там бастующих шахтеров, он очень удивлялся. Шахтерские палатки стали частью интерьера больших городов. К ним привыкли, с ними даже уютно.

От огромного числа требований: землю – крестьянам, заводы – рабочим, власть – советам – осталось только требование выплатить зарплату. Пусть маленькую, пусть недостаточную даже для того, чтобы купить на нее хлеба и водки, – но просто выплатить. В те редкие случаи, когда ее вдруг выплачивали, шахтеры ломились в кассу, создавая огромную толпу, словно живого зверя, из ползающих по головам друг друга людей. Ломились, чтобы вырвать из рук кассирши несколько мятых бумажек, пока присланная наличка не иссякнет. Потом, рассудив, что на хлеб с водкой здесь все равно не хватает, шли и покупали на все деньги просто водку. Потом пили, пока не заканчивалось бухло. А потом снова шли бастовать.

И так – десять лет.

Поменялся строй, сменился президент и шесть премьер-министров, деньги и отношения с Россией – только шахтеры все так же ходили от одного города до другого и бастовали. Подъем в пять утра, сбор в шесть, и около половины седьмого мы выдвигаемся. Если лето – то пыльная дорога и палящее солнце, если зима – снег и сильный ветер, выдувающий из тебя душу. Мы идем пешком, потому что, если мы будем ездить на машинах или автобусах, а потом и жить в каком-нибудь комфорте, будет совсем не тот резонанс. Нет. Надо ходить пешком и жить в простых брезентовых палатках, сидя весь день на улице и стуча касками по асфальту. Только так.

Мы выдвигаемся в полседьмого и идем по дороге, гуськом, глядя в спину идущего впереди, – длинная вереница людей, сосредоточенных, собранных, серьезных. Мы растягиваемся на несколько километров – люди налегке, люди, несущие какие-то вещи, машины, везущие палатки и утварь. Эта молчаливая процессия издалека напоминает восстание из ада.

Постепенно мы начинаем пить. Пока мы не пришли на место, сухой закон еще не действует, поэтому некоторые набираются прямо с утра. Они начинают смеяться и шутить, один за одним, – и вот мы все уже разговорились, а к обеду начинаем бухать по-взрослому. Закуска достается не всем, но здесь это – мелочи. Водку можно запивать водой. А если не хватает воды, то можно пойти по радикальному пути.

Водку можно запивать водкой.

Для этого покупается много дешевой водки, такой, чтоб на нее хватило нашей зарплаты и чтобы ее хватило всем, и одна бутылка дорогой. Чтобы бухнуть, ты выпиваешь сто грамм дешевой водки и делаешь один маленький глоточек дорогой прямо из бутылки.

В реальности закуска или вода, чтобы запить, нужна для единственной цели – устранения спиртовых паров, вызывающих рвотный рефлекс. Ты начинаешь блевать не потому, что водка попала в твой желудок, а потому, что после того, как выпил рюмку, сделал вдох и в этом вдохе с воздухом оказались перемешаны пары спирта, сивушных масел и сопутствующих веществ. Если водку сразу закусываешь или запиваешь, то вдыхаешь запах еды или напитка, и рвотные позывы не возникают. Знающие люди часто не запивают, а занюхивают спиртное. Занюхивать можно просто рукавом, но лучше – чем-то, имеющим выраженный запах: куском хлеба или колбасы, яблоком, горстью земли, ароматным веществом. Солдаты на стрельбищах занюхивают стреляной гильзой – только подходит не всякая гильза, а большая, от серьезного патрона с хорошим порохом, и обязательно свежая, пока из нее еще сочится дым.