Читать «Сага о Певзнерах» онлайн - страница 8

— Сегодня же улетишь в Москву!

— А куда я должен явиться?

— В родильный дом!

* * *

— Это я дал телеграммы, — сообщил главный врач роддома, как только отец возник впервые на пороге его кабинета.

— Телеграмму, — по-военному уточнил отец.

— Нет, именно три: командующим дивизии, армии и всего фронта. А как же! Страна должна знать не только своих героев, но и их детей. Тем более если они рождаются по-фронтовому: плечом к плечу!

— Многие наловчились рассуждать о фронте вдали от него, — беззлобно обобщил Анекдот.

Именно главный врач, которому сообщили, что у мамы в животе бьются одновременно три сердца, оповестил об этом не одних командующих, но и чуть ли не все средства массовой информации. При посредстве этих средств он хотел сблизить с героями-победителями не только маму, но и свой родильный дом, и себя самого.

Цель была, средства для ее достижения были — и вдруг вместо первоначальной единогласной готовности воцарились единогласная тишина и глухое молчание.

Мама, умевшая принимать на себя чужую вину, извинялась перед отцом, перед Еврейским Анекдотом, перед акушером Федором Никитичем и перед всеми, кто появлялся в ее палате.

— Семейное торжество не должно становиться общенародным. Это было бы нарушением законов природы, — сказал Федор Никитич, рано поседевший от чужих страданий и так уставший бороться с маминой физической болью, что еще, казалось, не преодолел своей боли душевной.

Главврач в палате не появился.

Отец же не уставал объяснять происшедшее глобальными обстоятельствами:

— Это понятно. — Он обладал способностью объяснять необъяснимое. — Взяли рейхсканцелярию… При чем тут я и мои дети?

— Да еще все трое — Певзнеры! — добавил Абрам Абрамович.

— Ты опять о своем?! — вскипел отец, который, повторюсь, вскипал прямодушно, как чайник, но исключительно на политической почве. — Мне дали Героя? Дали. Где же твой антисемитизм?

— Ты, я понимаю, должен сказать спасибо за то, что они дали тебе Героя? А не они должны испытывать благодарность за то, что ты проявил героизм?

— Многие проявляли. И учти: из всех, кто был в батальоне, командир выбрал в ту ночь меня. И послал.

— На верную гибель?

— Именно мне доверил…

— Умереть? Ты, правда, не полностью оправдал его ожидания: спас батальон… но и себя тоже.

— Зачем ты так говоришь?

Если определение «честный до глупости» может существовать, оно относилось к отцу.

— Зачем ты так?! — повторил он, оскорбляясь за своего командира. — Он послал меня потому, что…

— У вас в батальоне был еще хоть один еврей? — перебил отца вопросом Еврейский Анекдот.

— Нет… больше не было.

— Может, не из кого было выбирать? — с печальной иронией констатировал Абрам Абрамович. — Не хочу сказать, что это типично. Но в данном конкретном случае… Ты же знаешь, что к званию Героя командир, тобою спасенный, представлять тебя не хотел. А зачем? Быть обязанным своей жизнью еврею?

Поскольку в устах Абрама Абрамовича все звучало как анекдот или полуанекдот, всерьез возражать было глупо. Но мой принципиальный отец решил все-таки сокрушить точку зрения лучшего друга:

— Ты знаешь, какую часть населения у нас в стране составляют евреи?