Читать «Плоды воспитания» онлайн - страница 11

— Ты ведь в эту свою Нонну влюблен, — продолжал Михмат сопровождать нашу прогулку проникновенностью. — Теперь ты уже не спрашиваешь у нее о домашних заданиях и вообще изъясняешься не фразами, а зашифрованными словами и междометиями… которые так напрасно насторожили тебя, когда ими — исключительно по причине усталости! — изъяснялся я. Значит, дело у тебя, сын мой, пошло на лад. Однако учти, любовь моя, женщины предпочитают мужчин, которые что-то собой представляют. Ты — не поэт и не хирург-онколог, но тем не менее можешь свалить наповал свою Нонну одним флаконом редких французских духов из моей «подарковой коллекции». Свалить не в буквальном смысле… И запомни: женщины ценят парфюмерное внимание не меньше, чем подвиги. Они плохо отличают важное от третьестепенного. — Он собирался меня воспитывать, а сам просвещал. — Шансы твои, по всему видно, укрепляются. Ну а с моей помощью… Слышал арию индийского гостя из оперы «Садко»? «Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть жемчужин в море полуденном…» Не счесть соблазнов и в моей кладовке. Для твоей Нонны… или для твоей Кати, или для твоей Мани… Все еще только начинается!

Он ухмыльнулся в свою распушенную бороду: мол, мы-то с тобой понимаем друг друга! Хоть я был в этой сфере новичком-несмышленышем, а он не только практиком с многолетним стажем, но и мыслителем-теоретиком. «Бедная моя мама!» — следовало мне огорчиться. Но выгодно было подумать иное: «Повезло маме: быть женою такого знатока женских душ!» Раньше я ни за что не позволил бы себе так подумать.

Михмат привык быть холостяком — и в чем-то привычке этой не изменял. Но изменял маме… как подозревал я. Хотя убеждаться в этом мне было уже невыгодно.

«Я тоже очень скучаю!» — донесся до меня как-то голос Михмата из коридора. Я, специалист по интонациям, мог бы догадаться, что на другом конце провода, как и тогда, находилась женщина. Но догадываться мне тоже было невыгодно. В таких ситуациях одна-единственная фраза все проясняет, но для меня ясности не возникло. «Выгодно», «невыгодно»… Прежде эти понятия не отягощали меня. А тут я принялся уговаривать себя, что ничего такого не происходит, что моя сыновья мнительность понятна, даже благородна, однако не обоснованна. И что расстраивать маму своими ревнивыми подозрениями я не имею права. Людям свойственно красиво объяснять некрасивые деяния в любом возрасте. Желание «наповал свалить» Нонну оказалось мощнее сыновнего долга.

Я принял очередные взятки от своего отчима, которого стал звать своим отцом.

«У кого ты всему этому выучился?!» — восклицал еще недавно Михмат.

Я мог бы ответить, что у него. Но и у остальных воспитателей я тоже многое перенял.

И вот я вырос: плод воспитания. А ныне к этому плоду припадают уже мои дети. Такова жизнь.

* * *

На моем столе нет фотографии отца, потому что его, по сути, не было в моей жизни. Мама любила его — и он остался на стенах ее, не тронутой мною, комнаты. Нет у меня и фотографии отчима, который присутствовал в моей жизни, но лучше бы в ней отсутствовал. В центре письменного стола — фотография мамы в скромной, как сама она, рамке. Та застенчивость опирается для уверенности о бронзовую ножку старинной настольной лампы.