Читать «Сегодня в моде пиликены» онлайн - страница 8

Она стояла и не знала, как ответить на эти слова, пока Барышев не продолжил:

— Вас-то я знаю как зовут.

В столовой завсегдатаи окликали девушку нездешним именем, полученным ею еще в школе от учительницы, — Эмма.

— А меня, — продолжал Барышев, — зовут Геннадием. Геннадий Барышев,

— сказал парень и протянул смущенной девушке руку.

Эмуль от неожиданности и растерянности протянула ему руку, в которой держала стакан, потом поправилась и подала левую.

— Вы подадите чай, — мягко произнес Геннадий Барышев, — а потом я вам что-то скажу.

Эмуль почти бегом донесла стакан до столика, за которым сидел бухгалтер, и вернулась.

— Я узнал, что вы хорошая мастерица, — сказал Геннадий таким голосом, что Эмуль от смущения отвернулась в сторону. — Да, это правда! — горячо продолжал археолог. — Мне удалось кое у кого посмотреть ваших пиликенов. Это настоящие маленькие шедевры. Они чем-то напоминают древние костяные маски, которые иногда попадаются в неолитических захоронениях… Так вот, у меня к вам огромная просьба: сделайте мне десяток пиликенов! Хорошо? Пусть это будет памятью о Чукотке и о вас, — Геннадий Барышев учтиво поклонился.

— Конечно, мне бы хотелось увезти более характерное произведение косторезного искусства, но времени нет. И вот я вас прошу, Эмма, сделать мне такое, чтобы я снова захотел приехать сюда… Договорились?

Геннадий Барышев улыбнулся и ласково заглянул в глаза Эмуль.

— Все это, разумеется, — добавил он приглушенным голосом, — за соответствующее вознаграждение.

Этот день был самым длинным днем в жизни Эмуль. Она не могла дождаться закрытия столовой, чтобы убежать к себе домой и засесть за работу… У нее есть обломок темного клыка, найденный в прошлом году. Она уже знает, что вырежет из него. Она вырежет такое, что Геннадий Барышев захочет вернуться на Чукотку.

Эмуль взяла в руки обломок клыка, отполированного морскими волнами, и вгляделась в него. Кость была почти черная, с едва заметным коричневым отливом. В глубине просматривались легкие переходы тонов. Обломок был большой, почти половина огромного моржового бивня. Кость была плотная, крепкая. Эмуль долго вертела ее в руках, пока она не стала такой же горячей, как и ее ладони.

Что же изобразить такое, что бы волновало человека, напоминало ему о самом сокровенном и близком сердцу? Эмуль принялась перебирать впечатления своей недолгой жизни, и вдруг словно неожиданный проблеск солнечного луча озарил ее память.

Трудно назвать год, когда это было. Однажды дед Гальматэгин взял ее в свою маленькую легкую байдарку. Они плыли по направлению к большой, отдельно стоящей скале Янравыквын. В прозрачной воде висели медузы, птицы любопытными взглядами провожали маленькую кожаную байдарку, а Эмуль не могла оторвать глаз от прозрачного днища утлого суденышка, и от сознания того, что под этой непрочной кожей огромная глубина, замирало сердце и какой-то сладкий сироп бился в коленках вместо горячей крови.

Косые лучи низкого солнца стлались над морской поверхностью, и птицы пугались собственных огромных теней. Гальматэгин греб молча и сосредоточенно. Вода со звоном капала с лопастей весел, а нос суденышка с журчанием рассекал морскую поверхность.