Читать «Огарева, 6» онлайн - страница 6
Юлиан Семенович Семенов
3
— А я к вам приходил туда, как велели, — сказал Мишаня, пропуская Костенко в квартиру. — А там ни пропуска, ни записки…
— Извини. Я улетел в тот день. Как с панихиды вернулся, сразу ноги в руки — и полетел. На поминки много народу пришло?
— Семьдесят шесть человек. Часть на лестничной клетке расположилась. Стулья вынесли, газетами накрыли, и как хороший а-ля фуршет.
— Соседи скандалили?
— Нет. Они его тоже поминали.
— Понятно. Жена где?
— На работе. А что?
— Ничего. Ты один здесь сейчас?
— Сын спит.
— Сколько ему?
— Два года.
— Молодец. Только знаешь, как говорят: один сын — не сын, два сына — полсына, три сына — сын.
— Это я слыхал. А вы слыхали, как один наш артист на школьную елку под банкой пришел? Не слыхали? Так вот, работал он Дедом Морозом, это выгодная халтура. Пришел однажды, сел под елку и спрашивает детишек: «Дети, сколько Дед Мороз получит денег, если будет выступать десять дней по три раза на день? Учтите, что за каждое выступление ему полагается десять целковых!» Детишки хором: «Триста рублей, Дедушка Мороз!» Тут артист слезу вытер и возразил грустно: «Фига в сумку! А налоги?!»
— Это кто же такой?
— У вас свои тайны, а у нас свои. Знаете вы этого актера, его многие знают. Так вот и я вам — по поводу трех сыновей: «А налоги?»
— Серьезное замечание. Жена что делает?
— Полковничек, вы не крутите, не надо, я вам нужен, так вы б проверку заранее провели, зачем меня пытаете? Прикидываете на мне какой-то замысел?
— Прикидываю.
— Это серьезно?
— Серьезно.
— Неужели вы думаете?.. — Мишаня брезгливо усмехнулся. — Я завязал, совсем завязал, ясно? Я работаю. Честно работаю. И я теперь не хочу знать ни вас, ни тех, кого вы ловите.
— Ловлю я банду, которая угрохала трех человек, Мишаня. Это тебе не печки-лавочки.
— Варварство, конечно, только я здесь при чем?
— Ты можешь мне помочь.
— Нет, я в эти игры никогда не играл, а уж теперь тем более играть не собираюсь.
— Я, наверное, очень тебя подвел?
— Чем?
— Ну как же: легавый, а пришел к тебе домой…
— Ко мне — пожалуйста. Я к вам не хочу, это прошу понять.
В соседней комнате заплакал ребенок.
— Шурка проснулся, — сказал Мишаня, и лицо его смягчилось, разошлись жесткие морщины возле рта и над переносьем. Он быстро поднялся, ушел в комнату и вскоре вернулся с мальчиком, розовым со сна. Мальчуган был кудрявый, он удобно устроился на отцовской руке и хмуро разглядывал гостя.
— Ну, давай занимайся с сыном, — сказал Костенко, поднимаясь, — я пошел.
— Вы это… не обижайтесь. Я ведь не против вас лично.
— А против кого ты «лично»? Что же мне тогда с тобой было делать, Мишаня? Ты же закон преступал.
Мишаня подбросил сына на руке и усмехнулся:
— Вишь какое дело, Шурик? Смотри закон не преступай, а то упрячут в острог.
Мальчик засмеялся и дернул отца за ухо.
— Ты не очень-то, — посоветовал Костенко, — сейчас дети умными растут, умнее нас с тобой. Не надо ему знать, что тебя сажали. Не шути так.
— От сумы да от тюрьмы не зарекайся. Так говорится?
— Это все ля-ля, Мишаня. С ума сойдешь от горя, случись с ним что.